Закончив разговор с оперативником, я позвонила в Канаду. Услышав мой вопрос, папа слегка удивился.
— Сколько сейчас в Москве — пять утра? И ты звонишь в такой час, чтобы поговорить о Вероникиной тетке? Что за срочность?
— Я всю ночь проработала и теперь, наверное, просплю до полудня. Ты же не хочешь, чтобы я подняла тебя звонком среди вашей ночи?
— Да уж, не жажду. Но ты могла бы отложить разговор на денек-другой.
— Не могу. Через неделю я уезжаю в отпуск, а дел, как всегда, выше крыши. Закручусь и забуду. А Вероника давно хотела навестить тетку. Я все обещала с тобой созвониться, да руки не доходили.
— Ой, Варвара, темнишь ты что-то! Ну да ладно. Тетку зовут Валерия Павловна. Фамилия… погоди… смешная такая фамилия… Ах да, Пищик! Точный адрес я не помню, но хорошо помню дом зрительно. Поселок «Сокол» знаешь?
— Да.
— Если идти по улице Алабяна, то сразу за поселком стоит серый дом сталинской постройки. Войдешь в ближайшую арку, первый подъезд налево. Этаж, если не ошибаюсь, одиннадцатый. Квартира в правом углу площадки. Записала?
— Да. Спасибо, папа. Ладно, пойду-ка я спать — глаза закрываются.
— Знаешь, что сказала бы тебе на это мама?
— Угу. Ужасный режим. Подорванное здоровье. Загубленная жизнь. Ни семьи, ни детей. Ни кола ни двора. Отвратительный характер.
Папа засмеялся.
— Вот-вот! Поразмысли об этом на досуге. Счастливо!
— И тебе тоже.
Я повесила трубку, вернулась на кухню и мрачно объявила:
— Телефон работает.
— Да ну? — удивился Прошка. — А мы-то ломаем голову, с кем это ты там разговариваешь!
— С вас станется, — буркнула я. — Лучше бы ломали голову над загадкой местопребывания Вероники.
Прошка широко зевнул.
— Какой смысл? Если ее нет ни у кого из знакомых, мы все равно ничего толкового не придумаем. Разойдемся-ка лучше спать.
— Я не могу. Если с Вероникой что-нибудь случилось… — Брось, Варвара! Черные мысли притягивают беду. Думай, что твоя подопечная нашла приют у какой-нибудь добросердечной старушенции. А завтра позвонит, и все разъяснится. От того, что ты всю ночь простоишь на ушах, никому лучше не станет.
Я попыталась спорить, но Леша и Марк его поддержали. И уже через десять минут я, вопреки своим опасениям, спала как убитая.
Глава 8
Вероника не позвонила ни утром, ни днем. Мы вчетвером слонялись по квартире, вяло грызлись и строили догадки. Когда Леша предположил, что Вероника прячется дома у покойной Людмилы, я не выдержала:
— Все! Хватит! Прекратите действовать мне на нервы и займитесь чем-нибудь полезным.
— Чем это? — подозрительно поинтересовался Прошка, очевидно, испугавшись, что я хочу использовать его в качестве домработницы.
— Не знаю. Чем-нибудь. Поезжайте на курсы, поговорите с коллегами Вероники. Может, она с кем-нибудь из них созвонилась.
— Какие курсы в воскресенье?
— Какие угодно. В наш коммерческий век с религиозными предрассудками никто не считается.
— Ты знаешь адрес? — спросил Марк.
— Нет, но могу позвонить и узнать.
— Действуй, — разрешил он.
Я позвонила на курсы, поговорила с секретаршей и узнала, что никаких сведений о Веронике к ней сегодня не поступало, что по воскресеньям во второй половине дня занимается аж шесть групп, записала адрес и вручила его Марку.
— Если вы хотите кого-нибудь там застать, отправляйтесь немедленно. По ночам они наверняка не преподают, даже в наш коммерческий век.
— Да, давайте-давайте, поторапливайтесь, — поддакнул Прошка.
— Что значит — поторапливайтесь? — осведомился Марк. — Ты едешь с нами.
— А вот и нет! Я остаюсь присматривать за Варварой. Или вы забыли, что случилось в прошлый раз, когда мы на минутку оставили ее наедине с ментом? Вот увидите: мы и глазом моргнуть не успеем, как она спутается с этим… как его… Полевичеком — дай только шанс.
— А ну, выметайся из моего дома сию минуту! — разъярилась я. — И попробуй еще хоть раз заикнуться, что я путаюсь с ментами, — убью!
— Ага! — возликовал Прошка. — Видели, как она взбеленилась! Значит, я угадал, она и впрямь собралась завести шашни с этим фараоном.
Конечно, я понимала, что он злит меня нарочно, — таков его излюбленный способ снять напряжение, но сносить столь гнусные поклепы — выше моих сил. Я схватила первое, что попалось под руку (мокрую тряпку для вытирания со стола), и швырнула в его довольную рожу.
— Вон отсюда! И не смей больше переступать мой порог!
— Блаженны изгнанные правды ради! — вещал Прошка, благоразумно отступая к двери. — Марк, подтверди, я прав? Правда ведь у Варвары бзик на почве милиционеров? Стоит ей увидеть корочки со штампом МВД, и на нее нападает жуткая нимфомания… Ой-ой-ой-ой! Уберите от меня эту фурию!
Используя тряпку вместо хлыста, я выгнала подлого клеветника из квартиры и напоследок еще дала пинка. Марк и Леша удалились самостоятельно.
— Между прочим, — тихонько сказал мне Марк напоследок, — ты, действительно, будь поосторожнее с этим Полевичеком. Не забывай, ты у него в списке подозреваемых.
* * *
Полевичек пришел ровно в шесть. Раздался звонок в дверь, я посмотрела на часы и хмыкнула: часовая и минутная стрелки делили циферблат на два полукруга, а секундная как раз миновала цифру двенадцать. Лично я горжусь своей пунктуальностью, но такая точность мне и не снилась. Не иначе как мой гость дежурил на лестничной клетке с хронометром в руках.
— Здравствуйте, Михаил Ильич, спасибо, что пришли, — приветствовала я оперативника. — Не возражаете, если мы с вами побеседуем на кухне? Стены, точнее, одна из стен моей гостиной имеет уши.
Проводив гостя на кухню, я предложила ему чаю и начала накрывать на стол, попутно ябедничая на соседку Софочку, которая питала к моей скромной персоне столь пламенный интерес, что целыми днями несла вахту у дверного глазка в ожидании моих посетителей и не брезговала подслушивать наши разговоры, прикладывая к стене банку, а к банке — ухо. Полевичек слушал меня с выражением сочувствия на лице, в надлежащих местах качал головой и подкреплял мимику приличествующими случаю междометиями. Когда вазочка с вареньем и тарелка с баранками были выставлены на стол, а чай разлит по кружкам, он позволил себе заговорить о деле, ради которого приехал.
— Вы так и не получили весточки от кузины, Варвара Андреевна?
Я покачала головой. Должно быть, моя физиономия в точности отразила мои чувства, потому что Полевичек сразу оставил официальный тон.
— Ну-ну, не стоит падать духом. В Москве ежедневно пропадают десятки людей — и большинство из них благополучно возвращается. Расскажите мне, что заставляет вас думать, будто она попала в беду.
