— Нет, Юфус. Флаг пока оставь у себя. Сабля твоя ворованная мне ни к чему. Отведи моих друзей, Тергена и Фердимонда, в аббатство и ждите там нас с Дуги.
— Нет. Мы с Дуги лучше скроены для такой работы. И Юфус не нужен, следы слишком уж ясные. Нам поручено предупредить Рэдволл. Пленниц тоже нужно спасти. Я назначен старшим и принял решение. В путь, друзья!
Никто больше не возражал. Когда Дуги остался с МакБерлом наедине, он спросил:
— Там, ты здорово командуешь, поздравляю, но объясни, как это ты с палашом расстался? Да еще подарил этому жулику флаг? К такому МакБерлу мне еще привыкнуть надо.
МакБерл вытащил дирк и попробовал острие.
— Флаг и палаш никуда не денутся, друг Дуги. Терген и Ферди с этого прохвоста глаз не спустят. Тебе ведь тоже придется сейчас расстаться с палашом. Нам кинжалы понадобятся. Не в атаку идем. Как Юфус крадемся, тайком, под покровом ночи.
— Пожалуй, я снова узнаю старину МакБерла.
Зажав в зубах малые ножи и держа кинжалы наготове, боевые белки нырнули в затихший лес.
19
Отблески костра придавали жестокой физиономии Гуло еще более свирепый вид. Глаза его сверкали, как звезды-близнецы. Настроение росомахи не улучшилось. Разведчики снова потеряли царапины на деревьях, которые Гуло считал следом Аскора. Вождь восседал на барабане с одной стороны костра, с другой жалось его войско, песцы и горностаи, старавшиеся держаться подальше от грозного повелителя. Между Гуло и стаей — две изможденные, полубезумные от постоянного ужаса крысы.
С опаской приблизился горностай:
— Господин, группа капитана Шрада на подходе. С ним двое пленных.
А вот и сам капитан. Меч Мартина он закрепил на спине, как раньше Армила. Поклон получается неуклюжий, но Гуло не слишком следит за этикетом.
— Могущественный, мною взяты двое пленных, существа из аббатства Рэдволл. Я доставил их пред твои мудрые очи. Они должны знать о сильных и слабых сторонах крепости.
У «мудрого» Гуло пленных не бывало. Он самозабвенно крошил черепа, не задумываясь о таких вещах, как информация. Лишь потом он вспоминал, что живой зверь мог бы многое сообщить, а от мертвого мало что узнаешь. Что ж, Шрад — его лучший офицер.
— Хорошо, Шрад. Где эти двое?
Армилу и Бруки вытолкнули вперед. Вид Гуло подействовал на них ошеломляюще. Обе замерли, когда на них уставились горящие глаза росомахи.
Гуло ударил лапой по барабану, и пленницы вздрогнули.
— Мой капитан сказал, что вы из Рэдволла. Это правда?
— Ничего не скажем! — шепнула Армила подруге.
Гуло как будто не слышал.
— А звать-то вас как?
Бруки, дрожа от страха, храбро пискнула:
— Не скажем!
Гуло улыбнулся. Пленницы зажмурились, увидев его клыки. Поднявшись с барабана, страшный зверь подошел к белке и выдре:
— Храбрость… прекрасно. Но глупо. На заре вы мне скажете все, что я хочу узнать: кто живет в аббатстве, кто его защищает, какие там входы-подходы.
— Не скажем! — на этот раз расхрабрилась Армила.
Гуло молча вернулся к барабану и уселся на него.
Он упражнялся в приемах, подсмотренных у Шрада во время допросов крыс.
— На заре. Не сейчас. Все скажете. Потому что я — могучий Гуло из страны льдов и снегов. Крыс сюда! — крикнул Гуло.
Подтащили Косоглаза и Синерыла.
— Вот два живых существа. Они вне себя от ужаса, потому что знают, что с ними может произойти. Гуло и его воины поедают врагов. Всякий, кто против Гуло, — его враг. Вон с глаз моих! — гаркнул Гуло на крыс.
Крыс тут же схватили и швырнули в толпу горностаев и песцов. Косоглаз и Синерыл успели лишь взвизгнуть — и тотчас замолкли. В стороны полетели клочья серой окровавленной шерсти.
— На заре. Обдумайте спокойно ответы, у вас ночь впереди. Увести! — приказал Гуло.
Армилу и Бруки привязали к толстому дубу с раздвоенным стволом. Обе чувствовали себя отвратительно. Перед глазами все еще кружились клочья окровавленной крысиной шерсти. Наконец Армила шепнула:
— И с нами может произойти то же самое.
Бруки рванулась, но веревки держали прочно.
— Если бы дядя узнал, он смог бы нам помочь. Извини, подруга, от меня мало проку.
— Говори, говори, Бруки. Я слышу твой голос, и легче становится. Мы вместе.
— Поговори еще у меня! Ну-ка заткнитесь обе! — прикрикнул часовой-горностай и пнул Армилу. — Утром будете разговаривать.
— А лучше и утром молчите. Надеюсь, вы окажетесь не такими жилистыми, как эти тощие крысы, — сострил второй часовой.
Армила тоже попыталась ударить обидчика, но не достала.
— Мерзкая нечисть, грязный трус!
Бруки с силой дергала связывающие ее веревки.
— Ух, вырваться бы мне! Еще кто кого бы съел, гнусная жаба!
Горностай подошел поближе, дразня выдру:
— Хи-хи. Дергайся-дергайся. Может, получится.
Сидевший перед костром капитан Шрад встал, подошел к дубу и врезал горностаю по уху.
— Тебя поставили сюда охранять пленников, а не развлекаться. Прекратить болтовню!
Горностай замер по стойке «смирно», Шрад вернулся к костру. Через некоторое время он улегся на бок и заснул.
МакБерл и Дуги лежали в кустах и следили за лагерем. Они обогнули лагерь и сейчас смотрели в спины Гуло и Шрада.
Там вытянул вперед кинжал и прошептал:
— Вон, у большого дуба они, видишь?
Дуги чуть подвинулся в сторону и ответил:
— Вижу. Плащ торчит из-за дуба краешком. Какой у тебя план?
— Дождаться, пока утихнут, прежде всего. С того граба можно перепрыгнуть на дуб. Вот только часовой мешает.
У ствола граба стоял, опираясь на копье, горностай.
— Ну, его я беру на себя, — заверил Дуги. Он бесшумно пополз в сторону горностая.
Фигура постового шевельнулась, но не упала. Горностай оперся о граб и замер.
— Копьем его подпер, — объяснил горец, вернувшись. — Спит спокойно на посту и ни на что больше не жалуется.
