Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Инги смотрел на него, закусив губу. Как же патьвашка постарел! Сквозь сивые волосы просвечивала рябая кожа черепа. Лицо – сплошь в буграх и старческих пятнах, будто лишайник на коре. И едкий, смертный запашок гнили.
– Твоя ватага в тебя верит, как в день после ночи. Только ты их мог остановить. А ты…
– А что я? Что случилось? Убили кого?
– Убили… да уж. – Вихти зябко поёжился. – Двадцать лет я душу рвал, чтоб спокойно на моей земле было. Да, случалось, всякая погань набредала. Но ведь чужие, не свои. Трёх валитов пережил, и никогда усобиц больших не было. Так, свары случались. А теперь… Валит, да приберёт его старуха в лёд похолоднее, захотел добычи вашей. Мол, взяли много, хвастаетесь, так делитесь. Твоя ватага встала вся против, как один. И за тобой послала. При тебе валит не отважился бы. Все уже говорят: моя рука – к жизни, твоя – к могиле. Побрюзжал бы, да дело миром сладили бы. А так – собрал своих да двинул жечь. Икогал с Иголаем да Леинуй твой против него встали. Дурное дело вышло, лютое. Валитовых всех посекли. Валит, даром что обрюзг, Иголая на дрот насадил, по локоть в брюхо загнал. А Икогал его зарубил, до пояса развалил в лютости. Твоим мечом развалил. Теперь нашего нового валита зовут Икогал, и первое его дело – устроить полсотни поминок. А самое интересное знаешь что? И победители, и побежденные думают: из-за тебя всё, из-за твоего злого счастья.
– И ты так думаешь? – спросил Инги угрюмо.
– Да, думаю. И ещё кое-что добавлю, про лапский морок и россказни их. Ты, я вижу, меч новый сковал. Красивый меч, спору нет, и заклятие на нём. Прочитать можешь, что там написано?
– Конечно. Почему нет? «Сковал Инги Рагнарссон на погибель врагам».
– А на каком языке эти руны, парень? Я никогда таких не видел, и никто на моей земле не видел таких. Ты что, им в Альдейгьюборге своём научился?
– Я… я помню их, – прошептал Инги в ужасе, глядя на причудливую плавную вязь.
Зима сделалась злой и хмурой. Небо висело низкое, бесснежное и пустое, и от морозов лопались деревья. По утрам на закаменевшем скудном снегу лежали птицы, замерзшие во сне, и некому было клевать хлеб, вынесенный за изгородь в память об убитых. И в усадьбе нового валита не было радости. Люди приходили обещать ему верность, приносили подарки – и поскорее выбирались за ворота. Новый хозяин земель пил без просыпу. Блевал под стол, вымётывая выпитое накануне, пил снова пиво и брагу, кричал, сёк мечом стол и стены, бил по полу. Хотел сломать, но сталь ломаться не желала. Кричал: «На нём кровь, сотрите с него кровь!» Швырял прочь и тут же подбирал снова.
В усадьбе всем заправляли Леинуй и дюжина его ватажников. Заправляли толково, не давали добро разбазаривать, говорили с людьми. И унимали нового валита, когда тот вскакивал да приказывал коней седлать. Поили отваром сон-травы, только не помогало почти. Тот то плакал, то ревел и отомстить клялся. А кому тут мстить?
Когда Инги подъехал к воротам усадьбы, первое, что увидел, – собачий труп. Пёс ночью околел от холода прямо у калитки, да так и замёрз, к жерди приткнувшись. Мёртвые глаза-ледышки выпучились и глядели неусыпно на дорогу. Инги, спешившись, ткнул его плёткой – но труп стал твёрже камня, не шелохнулся. Тогда сказал Леиную, спешащему навстречу:
– Смотри, у твоих ворот гость из Похъелы.
Тот поглядел недоумённо, не понимая, – на Инги, под ноги, – а потом вздрогнул, закричал, подзывая дворню. Те палками выломали труп и, натащив дров, сожгли его на пригорке, чтоб ветер быстрее развеял пепел.
Икогал навстречу не вышел. А в зале, едва завидев Инги, заревел, кинулся с мечом, споткнулся о лавку и грохнулся наземь. Расквасил нос, да так сильно, что лицо мгновенно распухло и нос раздулся сизой сливой. Кое-как сел и заревел навзрыд, размазывая по лицу слёзы и сопли с кровью.
– Дядя Икогал, вы холодной водой лучше. Дайте промою вам, – предложил Инги, приседая на корточки.
– Не подходи! Не подходи, тварь, зарублю! – заорал тот, стуча ногами по полу.
Инги вышел и плотно притворил за собой дверь.
– Давно он так? – спросил у Леинуя.
– Да почитай что с братовой смерти. Тот ведь три дня помирал. Плохо помирал, тяжело. Брюхо гнило у него пропоротое. Так кричал, а потом обессилел и только скулил тихонечко, по-щенячьи. А к нему подходить никто не хотел, потому что смердело.
– Многие его уже видели таким?
– Ну, мы его стараемся людям не показывать. Дворня видела, конечно. Ну, ещё, может, человек пару. Я ж понимаю: если многие узнают его таким, от его власти не останется и драной щепы. И от нас тоже. А старый Вихти отказался помогать. Только глянул и отказался. И сонное зелье Иголаю не стал давать. Мы его со двора прогнали. Может, он проклял Икогала, а? Сделай что-нибудь, хозяин. Ты же можешь. Сделай, прошу.
– Я сделаю, – ответил Инги, глядя ему в глаза. – Только ты тоже пообещай мне, что примешь все последствия. Моё лекарство или вернёт ему силу – или убьёт. Тогда ты станешь убийцей и на этой земле для тебя не останется места. Обещаешь?
– Для тебя я пообещаю что угодно, хозяин.
Мороз стоял такой, что железо хватало за ладонь. Щипало кожу, обжигало иглистым холодом. Но Икогала вывели голым по пояс. Люди в шкурах, с мечами и топорами стояли кругом, плечом к плечу, а посреди круга стоял новый валит, озираясь по сторонам. Рядом с ним испуганно косил глазом конь, привязанный к вбитому в мёрзлую землю колу.
– Мн-не холл-лодно, – выступал зубами валит. – П-пустит-те.
Высокий воин в шлеме со звериной личиной, закрывшей лицо, сказал:
– Мы не слышим твоих слов, человек. Мы не знаем, кто ты. Покажи нам!
– Покажи!! – заревели воины, лязгая сталью о щиты.
– Вождь – это тот, кто стоит между людьми и богами. Покажи нам, кто ты! Принеси богам жертву – и согреешься её кровью. Возьми меч!
Икогал, дрожа, принял протянутый клинок. Чуть не выронил – но справился, удержал. Шагнул нерешительно к коню.
– Покажи!! Покажи!!
Рубанул неуклюже. На снег брызнуло алым.
– Покажи! Давай! Скорей, а то вырвется!
Конь заржал истошно, вздыбился. Но валит, уже окровавленный, отпрыгнул, увернувшись от копыт, ударил с маху. Конь повалился, обливаясь кровью из рассеченной шеи. Икогал, залитый с ног до головы, перестал дрожать, выдохнул клуб пара, поднял дымящийся меч над головой: пусть все видят!
– Боги приняли твою жертву, человек, – сказал высокий воин. – Ты отдал им коня. Теперь отдай им всадника!
Икогал вздрогнул снова. Из круга вывели под руки человека с завязанными глазами, ободранного, заляпанного запекшейся кровью.
– Это раб, вор и убийца, – сказал высокий воин. – Отдай его кровь богам!
Икогал шевельнул клинком, ухмыльнулся и, широко размахнувшись, рубанул наискось. Меч вошёл у ключицы и вышел под мышкой с другой стороны, и один из державших, отскочив, потянул за собой руку с болтающейся на ошмётке мяса головой.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
