А если предположить, что доля истины во всех этих сказках есть? Что случилось бы с Джоном Карлайлом, полюби он всей душой невинную девушку? Что, в первую брачную ночь он превратится в ягуара и растерзает молодую жену? Чушь! Перегрелась ты, рыжая, вот что. Англичане привыкли к другому климату, потому и сказки у них не такие страшные.
Дорога неожиданно кончилась, и Морин осторожно затормозила.
Кораль – это очень большой загон для лошадей. К нему пристроены конюшни, стойла, помещения для ранчеро, а внутри него есть специальная площадка, засыпанная песком и огороженная особо. Здесь объезжают диких лошадей.
Именно этим в данный момент и занимался Джон Карлайл. Морин восхищенно и с замиранием сердца следила за тем, как он спокойно и уверенно ломает сопротивление серой в яблоках кобылы, дико ржущей, яростно косящей выпуклым глазом и роняющей на песок хлопья пены. Джон держался в седле словно влитой, несмотря на дикие прыжки и кульбиты, которые выделывала серая. Наконец ее движения стали мягче, потом еще мягче – и вот укрощенная серая с невинным видом затрусила по кругу, вполне покорная своему властному наезднику. Морин в полном восторге повисла на ограде, не сводя глаз с красавца ранчеро.
Джон перекинул ногу через голову серой, бросил поводья подбежавшему Эдди и мягко спрыгнул на песок. Как ягуар, тихонько шепнул странный, чужой голос в голове Морин…
Как он хорош! Следующая мысль Морин слегка смутила ее саму. Как было бы здорово оказаться с Джоном Карлайлом в одной постели! Такой наездник…
Она почувствовала, как горят щеки, но в этот момент Джон подошел к ней и насмешливо поклонился, слегка коснувшись пальцами пыльных полей шляпы.
– Какая неожиданная радость! Или радостная неожиданность. Почему у тебя так блестят глаза, мисс О’Лири?
– Я любовалась лошадью. И наездником тоже, честно говоря. Она сегодня впервые была под седлом?
– Формально – нет, но по-настоящему – да. Эта бестия сбросила до меня пятерых.
– Ты – мастер?
– Вы правы, леди. Мастер, ни отнять ни прибавить. Я объезжаю лошадей с двенадцати лет. Впрочем, до отца мне далеко. Он знал лошадиное слово.
– Опять колдовство?
– Если и да, то не местное, а интернациональное. В любой стране мира, где есть лошади, найдется хоть один конюх, который знает особый секрет обращения с этими животными. Такому человеку необязательно подчинять коня, он умеет договариваться.
– Кончита говорила, Ричард Карлайл разворачивал табун движением бровей.
– Недалеко от истины. Во всяком случае, отец всегда разговаривал с ними, как с людьми. А они его слушали. С тех пор я не верю, что лошади глупые.
– Кто об этом говорит?
– Все ученые. И умники из городских. Доказано опытами. Размеры мозга, реакции и прочее. Чушь собачья. Смотри!
Джон повернул голову и странно, заливисто свистнул. Через несколько секунд из стойла вылетел вороной конь дивной красоты, вскинулся на дыбы, заржал и поскакал к хозяину. Возле Джона остановился и положил изящную голову ему на плечо. Человек и конь явно любили друг друга, никакой дрессурой тут и не пахло.
– Шайтан, поцелуй даме плечико. Это Морин, она ведьма.
В следующий момент бархатные губы коня мягко коснулись плеча девушки, и она благоговейно погладила изящную горбоносую голову красавца.
– Чудо! Я тебе завидую. Сама я ничего не понимаю в лошадях, кроме одного: они красивые.
– Этого вполне достаточно. Значит, ты их уважаешь. Значит, никогда не ударишь и не оскорбишь. Значит, они будут тебя слушаться. А это, наконец, значит, что ты очень быстро будешь в них разбираться.
Морин задумчиво протянула, поглаживая Шайтана:
– Неужели даже в наше время требуется объезжать все новых и новых диких лошадей? Я думала, ранчеро – устаревшая профессия.
– Не-ет, моя дорогая. Ни в ранчеро, ни в ковбоях надобность не отпадет еще очень долго. Вот, скажем, здешние места. Ты же сама видела, какие здесь дороги. А лошадь пройдет там, где застрянет вездеход и не справится пеший человек. Врачи, полицейские, спасатели, геологи – всем нужны лошади. Наших лошадей покупают даже англичане. Разумеется, после того, как мы их объездим.
– Ага, значит, вы выполните самую опасную часть работы, а потом английский лорд будет хвастаться перед барышнями своим умением держаться в седле?
– Моя дорогая ирландка, в тебе слишком развито чувство классовой нетерпимости. Надо быть добрее.
– Приеду в Англию, буду заниматься конным спортом, решено.
Синие глаза пронзили ее душу насквозь, а потом Джон тихо спросил:
– Ты хочешь уехать, рыжая?
– Я ДОЛЖНА уехать.
– Ты ведь говорила, между нами что-то происходит…
Морин грустно усмехнулась.
– Но ведь ничего не было…
Синие глаза мрачно сверкнули.
– А кто меня остановил?
Морин в смятении отвела взгляд.
– Кстати… Тюра Макфарлан приехала. Устроила небольшой переполох в нашем дамском обществе.
Джон судорожно засунул руки в карманы, чтобы ненароком не обнять Морин на глазах у всех.
– Д-да. Тюра это умеет.
– А что она еще умеет?
– Много чего. Водить самолет, например.
– Надо же. Не думала, что женщины водят самолеты.
– Пит подарил ей на совершеннолетие.
– Значит, она может прилетать сюда, когда захочет…
– Морин, самолеты здесь обычное дело. Это даже не роскошь, это просто средство передвижения.
– А я разве что говорю? Пусть летает… хоть на метле.
– Мисс О’Лири!
– Морин. Просто Морин.
– Ладно, не злись. Как тебе Тюра?
– Да никак. Такая вся… из фильмов. Тридцать три чемодана и море гонора.
– Сноб, иначе говоря?
– Можно и так… Впрочем, она красивая. Значит, ты с ней не спал, говоришь…
– Морин!
– Что?
– Ты ревнуешь!
Она хмыкнула.
– Пока нет. Но могу начать. Так что же пошло не так?
– Между мной и Тюрой?
– Пока мы говорим о ней. До других твоих подружек очередь пока не дошла.
– Успокоила. Что до Тюры… мне не нравится ее манера обращаться с людьми так, словно они пыль под ее ногами. Никогда не нравилась.
– Но в сексуальном плане она тебя привлекает? Или нет?
– Морин О’Лири, ты вгоняешь в краску старого ранчеро…
– Не заговаривай мне зубы и ответь прямо. Раз у нас в некотором роде намечаются отношения, я хочу разобраться досконально. Как насчет женитьбы на Тюре? Династический брак, то да се…
