«Неужели мне это привиделось? Наверное, что-то со зрением…Все кажется слишком ярким».
Ей казалось, что все ее чувства изменились, как-тообострились. Поэтому выйти из леса ей сейчас было легче, чем зайти в него. Марки Джейд шли рядом. А когда им на пути встречалось какое-нибудь препятствие, онипомогали друг другу.
— Ну как, ты счастлив? — тихо спросилаМэри-Линетт, поравнявшись с братом.
В лунном свете она заметила его улыбку — испуганную изастенчивую.
— Да… Наверное, счастлив…
Помолчав минуту, он сказал:
— Похоже… не знаю, как это описать, но похоже, что ятесно связан с Джейд. Она действительно видит меня. Я имею в виду — не внешне.Она видит меня изнутри, и я ей нравлюсь. Никто прежде не относился ко мне так…кроме тебя.
— Я рада за тебя.
— Послушай, — сказал он, — я думаю, мы должныподыскать кого-нибудь для тебя. Ведь здесь много парней…
Мэри-Линетт фыркнула:
— Марк, если я захочу с кем-то встречаться, тосправлюсь сама. И в помощи твоей не нуждаюсь.
Он опять застенчиво улыбнулся:
— Извини.
Но Мэри-Линетт задумалась. Конечно, ей хотелось найтикого-нибудь, кто бы по-настоящему ее понял. Все мечтают об этом. Но у многих лиэто выходит?
И здесь не так уж много парней…
Она поймала себя на том, что опять думает о Джереми Лаветте.У него такие ясные карие глаза…
Но она не могла удержать образ этих глаз. Он сталрасплываться, и, к ее ужасу, перед ней возникли глаза, вспыхивающие синим,золотым и серым — в зависимости от освещения.
Господи, только не это! Меньше всего ей хотелось бы, чтобыЭш мог читать в ее душе. И совсем не радовала перспектива разделить с ним своюсудьбу.
— Что бы мне хотелось знать, так это кто сделал васвампирами? — спросил Марк. — Старуха Бердок? Ваша тетя?
Все сидели в гостиной фермы Бердок, разместившись кто вкреслах, кто на огромном, плотно набитом диване в викторианском стиле. Ровенаразжигала камин.
— Никто, — с видом оскорбленного достоинстваответила Джейд. — Нас не сделали вампирами. Мы — ламии. — Онапроизнесла это как «лам-ми-и».
Марк искоса взглянул на нее.
— Ми-и… А что это?
— Это мы. Это вампиры, которые могут иметь детей, могутесть и пить, могут стареть, если пожелают, и жить семьями. Это лучшие извампиров.
— Это основной вид вампиров, — сказалаКестрель. — В общем, так: есть два разных вида вампиров, понимаешь? Однисначала бывают людьми, а потом изменяются, когда вампир их укусит. А другиерождаются вампирами. Вот к этому виду мы и принадлежим. Наша родословнаяуходит… ну, можно сказать, в глубину времен.
— В ужасную глубину, — опять вмешаласьДжейд. — Мы — Редферны. Мы возникли еще в доисторические времена.
Мэри-Линетт моргнула. Затем нервно спросила:
— Но ведь вы все трое не такие старые?
Ровена подавила смешок.
— Мне — девятнадцать, Кестрель — семнадцать, а Джейд —шестнадцать. Мы еще не остановили свой возраст.
Кестрель посмотрела на Мэри-Линетт.
— Как ты думаешь, сколько лет было нашей тетке?
— Хм… наверное, около семидесяти — семидесяти пяти…
— Когда мы виделись с ней последний раз, она выгляделаприблизительно на сорок, — сказала Кестрель. — Это было десять летназад, когда она покидала наш остров.
— Но в действительности она прожила к тому временисемьдесят четыре года, — сказала Ровена. — Вот что с нами случается,если мы прекращаем сдерживать процесс старения, — старость сразу же наснастигает.
— Это бывает весьма забавно, если вы прожили пять илишесть веков, — сухо добавила Кестрель.
— Значит, этот остров, откуда вы приехали, и естьЦарство Ночи? — спросила Мэри-Линетт.
Ровена удивилась.
— Нет, это просто тихий, безопасный городок. В общем,место, где нет обычных людей, там живем только мы. Хантер Редферн нашел его ещев шестнадцатом веке, поэтому у нас есть где спокойно жить.
— Проблема лишь в том, — сверкнула золотистымиглазами Кестрель, — что все там до сих пор живут по обычаям шестнадцатоговека. И соблюдают правило, по которому никто оттуда не может уехать, заисключением мужчин и молодых людей, которым полностью доверяют.
«Как Эш, например», — подумала Мэри-Линетт. Она чутьбыло не сказала об этом, но Ровена вновь заговорила:
— Поэтому мы оттуда и убежали. Мы не захотели выходитьзамуж, когда нам прикажет отец. Мы хотели увидеть большой мир людей. Мы хотели…
— Есть какую попало пищу, — с восторгом защебеталаДжейд. — Читать журналы, носить брюки и смотреть телевизор.
— Когда тетя Опал покидала остров, она не сказаланикому, кроме меня, куда уезжает, — продолжала рассказывать Ровена. —Она сказала, что едет в этот маленький городок, который называется ВересковыйРучей, где семья ее мужа построила дом еще сто пятьдесят лет назад.
— Ладно, но… тогда где же находится ЦарствоНочи? — перебирая пальцами шелковые кисточки ярко-зеленой диваннойподушки, спросила Мэри-Линетт.
— Это вовсе не какое-то место… — неохотноотозвалась Ровена. — Это… это трудно объяснить. Предполагается, что вы,люди, не должны даже подозревать о его существовании. Два самых главных ЗаконаЦарства Ночи гласят, что смертные не должны знать о его существовании и что егообитателям запрещается влюбляться в смертных.
— А Джейд только что нарушила оба, — проворчалаКестрель.
У Джейд был вполне довольный вид.
— Тех, кто нарушает эти законы, ждет смерть, —сказала Ровена. — Но… вы — наша семья. Так что слушайте…
Она глубоко вздохнула.
— Царство Ночи — это тайное сообщество не тольковампиров, но также ведьм и оборотней. Все это его обитатели. Они повсюду, ониживут среди людей.
«Повсюду?» — изумилась Мэри-Линетт. Это была пугающая мысль…но все же любопытная. Итак, вокруг находился целый мир, о существованиикоторого она и не подозревала, — неведомая область, такая же чуждая, кактуманность Андромеды.
Марка, казалось, не слишком волновало, что вампиры живут сним бок о бок. Он улыбался Джейд, облокотясь на темно-зеленый валик дивана.
— Значит, ты умеешь читать мысли? Можешь сказать, о чемя сейчас думаю?
— Духовные супруги могут читать мысли друг друга безовсякого труда, — уверенно сказала Джейд Марку.
Духовные супруги… Мэри-Линетт захотелось сменить темуразговора. Она почувствовала себя как-то неуютно, в ушах зазвенело.
