Вопрос. Составлен ли психологический портрет убийцы?
Ответ. Работа ведется.
Вопрос. Почему так долго?!
Ответ. Потому что дело сложное.
(Наклонившись к Нэнси, Пайпер прошептал ей на ухо:
— Колоссальная потеря времени!)
Вопрос. Кого назначили расследовать «Судный день»?
Ответ. Лучших специалистов в этой области.
Вопрос. Могут ли журналисты поговорить со специальным агентом ФБР, отвечающим за расследование?
Ответ. Позвольте мне ответить на интересующие вас вопросы.
— Ух, становится интереснее! — заметил Пайпер.
Вопрос. Почему нельзя пообщаться со спецагентом?
Ответ. Хорошо. Мы пригласим его на следующую пресс-конференцию.
Вопрос. Разве он сейчас не в зале?
Райт посмотрел на Сью Санчес, сидящую в первом ряду, взглядом умоляя ее остановить своего подчиненного. Санчес заметила Пайпера у бокового выхода, но могла лишь сделать страшные глаза, словно говоря: «Не смейте открывать рот».
«Считает меня пустозвоном… Пора показать, какой я на самом деле. Меня назначили на это дело, хоть я и не хотел. Теперь оно мое. Специальный агент ФБР, отвечающий за „Судный день“, — это я. Если меня жаждут увидеть, пусть смотрят!»
— Почему же?! В зале. — Пайпер поднял руку. Ему не раз приходилось общаться с журналистами. На конференциях он чувствовал себя как рыба в воде. Уж камер точно не боялся.
Заметив ужас на лице Санчес, Нэнси машинально схватила Пайпера за рукав. Вернее, хотела схватить, однако он уже спешил к кафедре. Все камеры повернулись налево — в его сторону.
Бенджамину Райту осталось только объявить:
— Хорошо, специальный агент Уилл Пайпер ответит на несколько вопросов. Прошу вас, Уилл.
Когда Пайпер подошел ближе, Райт шепнул ему:
— Давайте покороче и без лишних подробностей.
Пригладив рукой волосы, Пайпер взошел на помост. Похмелье как рукой сняло, он чувствовал себя превосходно. На подъеме. «Ну что ж, добавим куража!» Пайпер знал про свою фотогеничность. Крупным мужчина с широкими плечами, ямочкой на подбородке, пронзительно голубыми глазами и светлыми волосами.
— Камеру ближе на него! — раздался голос постановщика, ответственного за прямой эфир.
Первый вопрос был: «Как пишется ваша фамилия?»
— Как Пайпер-Крысолов. П-А-Й-П-Е-Р.
Журналисты чуть подались вперед. Неужто среди марионеток появился живой персонаж?! Репортеры постарше зашептались между собой:
— Я помню… Одно время его имя было у всех на слуху.
— Как давно вы работаете в ФБР?
— Восемнадцать лет, два месяца и три дня.
— Зачем такая точность?
— Я всегда внимателен к деталям.
— Есть ли у вас опыт расследования серийных убийств?
— Всю жизнь только этим и занимаюсь. Лично отвечал за восемь дел — «эшвиллский насильник», «уайт-риверский убийца» из Индианаполиса и еще шесть подобных. Мы всех поймали. Поймаем и этого.
— Почему до сих пор не составлен психологический портрет убийцы?
— Поверьте на слово, мы пытаемся. Увы, он не подпадает ни под один традиционный типаж. Убийства не повторяются. Нет почерка. Если бы не открытки, никто бы не догадался, что преступления — звенья одной цепочки.
— Какова ваша версия?
— Полагаю, мы имеем дело с очень умным и хитрым преступником. О мотивах говорить сложно. Он определенно хочет привлечь к себе внимание. И благодаря вам он с лихвой его получает!
— Вы считаете, что не стоило предавать дело огласке?
— У вас ведь не было выбора, да? Я никого не упрекаю, только констатирую факт.
— Как вы собираетесь поймать его?
— Он не идеален. Оставляет улики, о которых я не могу говорить в силу очевидных причин. Мы его достанем.
— На что вы делаете ставку? Думаете, он снова начнет убивать?
— Позвольте мне ответить так… Я ставлю на то, что он сейчас смотрит нашу пресс-конференцию. Поэтому я обращаюсь к тебе! — Пайпер посмотрел прямо в камеру пронзительными голубыми глазами. — Я тебя поймаю и уничтожу! Это вопрос времени.
Райт, стоявший рядом, боком отодвинул Пайпера от микрофонов.
— Думаю, на сегодня достаточно. О месте и времени проведения следующей пресс-конференции будет объявлено дополнительно.
Журналисты повскакивали с мест и закричали в один голос. Слышнее всего было женщину-репортера газеты «Пост»:
— Пообещайте, что Пайпер-Крысолов снова придет!
Тринадцатиэтажный дом номер 941 на Парк-авеню был построен еще до войны. Два нижних этажа облицованы превосходным белым гранитом. Вестибюль изысканно отделан мрамором, на окнах шторы из английского ситца. Пайпер уже заходил сюда, когда шел по последним следам Дэвида Свишера от дверей дома до рокового места на Восемьдесят второй. Пайпер повторил путь Дэвида в тот же ранний утренний час и опустился на колени перед белесым пятном от смытой крови — каким средством, интересно, пользуются ребята из санитарного отдела? Пайпер постарался представить последнее, что мог видеть Дэвид, прежде чем его мозг отключился. Часть крапчатого тротуара? Черную железную решетку на окне? Грязный диск припаркованной рядом машины? Или стройный молодой дубок, пробившийся сквозь сухую землю?
Хочется верить, что все-таки деревце.
Как и следовало ожидать, Хелен Свишер, в конце концов, взбесила Пайпера. То ее телефон отключен, то времени совсем нет, то командировка в другой город. И так две недели!
— Она ведь жена убитого, а не подозреваемый, черт возьми! Что за игры?! — выпалил он как-то Нэнси. — Хоть ты с ней поговори. Где твоя хваленая инициативность?
Как раз когда Сью Санчес распекала Пайпера за выступление в духе Александра Хейга,[15]позвонила Хелен Свишер. И для чего? Попросила не опаздывать! Она ведь вся такая занятая! Пайпер окончательно вышел из себя, когда Хелен открыла им дверь и одарила пренебрежительным взглядом, словно они пришли чистить ковры.
— Даже не знаю, что вам сказать. Я уже все рассказала полицейским. — Хелен провела Пайпера и Нэнси через арку в невероятных размеров гостиную с видом на Парк-авеню. Пайпер опешил от роскоши — некоторые столько за всю жизнь не зарабатывают, сколько вложено в одну комнату. Антикварная мебель, люстры, ковры — каждая вещь стоит как приличное авто.
