излишки энергии и стабилизирует источник, — пояснил врач и поторопил меня. — Давай вставай уже! Вставай! — Он помог подняться на ноги и протянул ремень, в кожаные гнёзда которого были вставлены песочные часы. — На полу нарисована схема перемещения, двигайся строго по ней. По волнистым линиям — медленно, по прямым — обычным шагом, по прерывистым — быстрым. Где точки и пунктиры — беги. На кругах стой минуту, на базах с поперечными чертами — две. Далее ориентируйся на количество углов. Считать ведь обучен?
Песочные часы в гнёздах оказались рассчитаны на измерение от одной и до пяти минут, и я сказал, застёгивая пряжку ремня:
— Разберусь.
Возвращаться в душегубку нисколько не хотелось, но ныть и протестовать мне и в голову не пришло. Как там толковал наставлявший неофитов у часовни Карающей десницы монах? Слабому не закалить тело и не укрепить дух? Вот-вот. Дам слабину — сдохну. Не прямо сейчас, так во время ритуала очищения.
— Если собьёшься, возвращайся к входу и начинай заново, — предупредил Грай. — Приду за тобой через час.
— Подождите! — всполошился я. — А сюда больше никто не заявится?
— Сюда никто не наведывался как минимум полвека и едва ли что-то изменится в ближайшем будущем, — усмехнулся врач и вздохнул. — Приют рассчитан на куда большее число воспитанников, нежели обучается в нём сейчас. Воспитанников водят на закалку в зал над источником.
Сразу вспомнилась просьба Первого, но в казематы возвращаться мне было не с руки, так что от расспросов я воздержался.
— Готов? — уточнил Грай.
Я не был, но кивнул.
— Вернусь за тобой через час! — предупредил врач, распахивая толстенную железную дверь.
Ничего не оставалось, кроме как шагнуть прямиком в оранжевый шторм. И — выстоял! Не шарахнулся обратно, не опустился на корточки, даже руками не закрылся. Выдержал первый самый лютый натиск!
Постоял, всё уверенней и уверенней отгораживаясь от жара, а как самую малость очухался, то принялся вертеть головой по сторонам. Зал оказался вытянутым, высокий потолок подпирали воздвигнутые в кажущемся беспорядке колонны, в дальнем конце подземелья полыхало оранжевое сияние, поэтому темно здесь не было.
Не было и жарко. Так только казалось, а на самом деле — нет.
Прямо от входа куда-то в сторону уходила волнистая линия, я собрался с решимостью и ступил на неё, двинулся вперёд медленно-медленно. Но не только из-за наставлений Грая, просто ускорить шаг не сумел бы при всём желании, пусть бы даже от этого и зависела сама моя жизнь.
Приходилось не только закрываться от энергии, но и проталкивать себя через ставшую какой-то очень уж неподатливой реальность. Да ещё чертовски разболелась правая нога и начало невыносимо припекать рубцы, оставленные на спине плетью палача.
Ну что за напасть такая⁈ Я ведь о них лет десять не вспоминал!
Когда кое-как доковылял до пятиконечной звезды и перевернул песочные часы, то обратился к внутреннему зрению и через оранжевое сияние различил, как подрагивают и съёживаются фиолетово-чёрные отростки, дотянувшиеся от голени до середины бедра. А помимо этого проклятия проявилось ещё и старое, доставшееся по наследству от мамы с папенькой: едва заметный прежде пурпур пошёл пятнами, где-то выцвел, где-то собрался в прожилки. Его сдирало натиском энергии, мой дух словно ошкуривали призрачной тёркой! Аура потеряла стабильность и мерцала, а по спине так и вовсе будто не далее пяти минут назад трижды протянули плетью, ещё и соль в раны втёрли.
Всё, время вышло! И опять под ногами волнистая черта…
Добрёл я в итоге лишь до следующего треугольника. Там под чудовищным напором оранжевого шторма не продержался и минуты, а как вернулся к входной двери, заставить себя вновь двинуться по схеме уже не сумел, так и просидел остаток часа на площадке у входа.
Моё достижение никого не впечатлило. Лучезар презрительно выпятил губу, а Грай то ли предупредил, то ли даже пригрозил:
— После обеда пробудешь внизу не час, а два. — Он вздохнул и разрешил: — Сейчас отдыхай. И удерживай энергию у солнечного сплетения. Это важно!
— Пусть лучше свечи учится зажигать! — предложил Лучезар.
— На кой? — удивился я.
Юнец театральным жестом поднял руку и его кисть окутали язычки серебристого пламени.
— Таков мой атрибут! — заявил он с нескрываемым самодовольством. — Если у тебя совсем-совсем нет сродства с огнём, то и продолжать всё это не имеет никакого смысла.
— Любой способен сотворить приказ воспламенения! — возразил ассистенту врач.
— Только у некоторых на это уходят годы, а ему атрибут уже через месяц принимать! — продолжил настаивать на своём Лучезар.
Грай сдался и кивнул.
— Хорошо, давай попробуем. — Он вышел в соседнюю комнату и вернулся с огарком свечи. — Попробуй сконцентрировать энергию в кончике фитиля. Представь, как он нагревается и загорается.
Я представил и — ничего.
— Энергию из себя выталкивай, балда! — подсказал Лучезар.
Я попробовал, конец фитиля задымился, но и только.
— Нет, он безнадёжен! — горестно вздохнул паренёк.
Накатил приступ бешенства, я надменно вздёрнул нос, выпятил челюсть и, подражая выговору Лучезара, произнёс:
— В должное время я буду готов!
Получилось весьма и весьма похоже; Грай не удержался от улыбки, и Лучезар кинул на него обиженный взгляд.
Я откашлялся и уже обычным голосом спросил:
— А мне точно нужно принимать атрибут? Без этого не обойтись?
— Не обойтись! — отрезал Грай, подкрутил кончик уса и пояснил: — Иначе шансов пройти ритуал очищения у тебя, прямо скажем, будет немного. Сгинешь! И порча на тебе лежит давнишняя, крепко-накрепко в дух и тело въелась. Если просто выжечь, непременно вернётся. А так её место атрибут займёт. Слышал ведь поговорку: «Свято место пусто не бывает»?
Лучезар высказался и того категоричней:
— Да все наставники о моём атрибуте знают! Если он никак не проявится, они точно неладное заподозрят! Начнут разбираться, докопаются до истины, и тогда нам обоим конец!
Я мысленно помянул чертей драных, но о своём согласии на участие в этой авантюре нисколько не пожалел. Выкручусь как-нибудь! Не впервой!
Так с того дня и пошло: закалка тела, укрепление духа, отработка приказа воспламенения, удержание энергии у солнечного сплетения, подражание манерам и выговору Лучезара.
Лучше всего дела обстояли именно с последним. О да! Талант лицедея был у меня в крови! В остальном тоже оказался отнюдь не безнадёжен, но и не более того. Контроль над сгустком небесной силы упускал
