Венечка: «спелись девки». Ну а что? Из рассказов Тары о её жизни выходила крайне невесёлая картина, уж не до подруг ей было, а меня, что и говорить — вся деревня стороной обходила.
Теперь ожидание Сайруса с работы перестало быть скучным. По своей природе Тара была магом-воздушником. Причем, как и я — недипломированным, но довольно сильным. Куда девать энергию, девушка не понимала — не станешь ведь посреди белого дня ураган в городе устраивать, поэтому она и придумала свои «дикие выкрутасы», суть которых сводилась к невероятным прыжкам, кувыркам и прочим акробатическим элементам. Во время своих тренировок Тара выпускала свою магию, создавая своеобразную воздушную подушку, от которой девушка отталкивалась ногами, руками ну или чем придётся, туда же и приземлялась. Тренировки проводились в задней части сада, подальше от любопытных глаз.
Видя, как Тара прыгает на своей подушке, я просто зеленела от зависти. Вот это я понимаю — магия, не то, что у меня. Сначала мне было неловко проситься вот так же попрыгать, но желание превратиться хоть ненадолго в кузнечика-переростка победило.
И вот уже две попрыгуньи летают над садом. Красота!
Быстро переодевшись по совету новоявленного тренера в припасённые на всякий случай шаровары, и пройдя короткий инструктаж, я уже скачу, и лечу, и кричу от восторга. И не смотря на то, что после первой пробы прыжков на воздушной подушке, Тара назвала меня недобитой лягушкой, мы обе остались весьма довольны друг другом. И с тех пор между нами возникло удивительное взаимопонимание.
Дни в этой чудесной берлоге были наполнены смехом, теплом, мечтами и любовью. Как-то так вышло, что с появлением Тары в доме, я почти перестала по дому ходить. Её беготня оказалась ужасно заразительной. И так повелось, что каждое утро дом буквально сотрясался от двух великовозрастных девиц, которые пользовались «отсутствие взрослых» на полную катушку. И лишь с приходом Сайруса мы принимали облик воспитанных, быть может, капельку чопорных молодых леди. Тара была готова на что угодно, лишь бы Сайрус не передумал и не отправил её обратно к родителям, которые к слову и не догадывались о намерениях дочери.
Но конечно, такая развесёлая жизнь не могла длиться долго. Я прекрасно понимала, что некоторым образом спряталась за стенами дома и жду лишь того дня, когда мы дружно взявшись за руки, рванём в Малиновку, заберём маму и ай-да на острова. Кстати, думаю, Таша с Эриком тоже захотят присоединиться к нашей компании.
Ещё я надеялась, что Льюис как-нибудь придёт к нам в гости и расскажет их с мамой историю. Я много раз задумывалась о том, что, оказывается, знаю о своей родительнице до обидного мало.
Мама всегда была молчаливой, в некотором роде, даже отстраненной от жизни. Я понимаю, что у неё много секретов, но ведь со временем можно было бы и поделить с родной дочерью. Она же лишь подсовывала мне книги, которые на какое-то время отвлекали меня от бесконечных расспросов. Я ведь даже не знаю, какая у неё магия. Думаю, что это некая разновидность ментального воздействия, иначе как объяснить то, что за девятнадцать лет жизни я так и не сумела ничего разузнать о наших родственниках, хотя подходила с подобными вопросами бессчетное множество раз, особенно в детстве. Я ведь видела, какие в деревне большие семьи, там и обращались-то друг к другу: кум, брат, сват…
Мама отвлекала меня довольно легко — подсовывала мне под нос новую книгу, и всё — ребёнок занял голову принцами и драконами. А чуть позже во мне проснулся дикий интерес к архитектуре. Когда я разглядывала в книгах сказочные замки принцев или образы лесных дэу, как называет лесной народ свои поселения, представляла себе, как возникали те или иные сооружения. Любая башня, тайный подземный переход или загадочный узор лепнины на фасаде могли заставить меня полдня слоняться по дому в тщетных попытках разгадать очередной замысел мастера.
Но когда за окном деревня, в которой все дома стоят, словно копии друг друга, начинаешь задумываться о том, как выглядит весь остальной мир. И тут уже не до легенд. Хочется убежать и своими глазами рассмотреть все чудеса света. Нет, все-таки мама точно влияла на нас, раз мы так безропотно сидели в этой глуши в ожидании неизвестно чего.
Сейчас, когда появилась реальная надежда на окончательное возвращение мамы к нам, я очень радуюсь, что смогла вырваться из дома.
Тем более, что я встретила Сайруса. С ним моя жизнь приобрела столько красок! Я почувствовала себя привлекательной девушкой, я побывала магом, я даже приняла свой дар, хоть и опять спрятала его. Сайрус стал для меня самым близким человеком, с ним я могла говорить обо всем на свете. Ну почти…
Сказать ему, что люблю, я не решалась. Да и не дело это. Хотя сейчас вокруг нас, скорее всего, происходит что-то тревожное и, возможно, опасное, так как каждый раз возвращаясь домой, Сайрус всё больше молчит, явно обдумывая что-то. Хорошо ещё, что меня не избегает, наоборот — постоянно держится рядом. За столом придвинет мой стул к своему, положит свою огромную ладонь мне на ногу и только потом принимается за ужин; в сад выходим за ручку; в гостиной на диване сидим в обнимку. Знать бы ещё, что именно его тревожит. Чего он так опасается?
Даже Веню отправляет на ночь в мою комнату. Думаю, если бы не правила приличия, давно бы уже, перебралась в его спальню. Кто их только вообще выдумал?
Мне становилось мало простых объятий, прикосновений и невинных ласк. Возможно, Сайрус это понимал, ведь и он стал вести себя немного иначе. Со временем его ласки стали смелее и откровеннее, прикосновения — все более собственническими. Но перейти последнюю грань в наших отношениях что-то мешало. И думается мне, не что иное, как негласный запрет общества на близкие отношения мужчины и женщины, не являющейся женой этого самого мужчины. И это выводило из себя. Ну, а что мне делать? Явиться в комнату к Сайрусу и предложить себя? Вот ещё! Но долго я так не продержусь. Сердце моё уже ему принадлежит, вот, видимо, и всё остальное требует единения с любимым.
Мои мысли были прерваны появлением на кухне Тары. Опять голодная, и куда в неё столько влезает?
— Чего сидишь такая задумчивая? — пропыхтела эта язва, вытаскивая с верхней полки ягодный пирог, который, на минуточку, очень любит Сайрус. — Всё думаешь, как братца моего в койку затащить?
— Боги, Тара, ты хоть иногда думаешь, прежде, чем говорить? — строгим
