— Макар?
— Ты рассказала? — спросил он, и она сделала большие глаза, но Глеб прервал их
— Я уже знаю, Стась, можешь не врать мне, что все хорошо — сказал Глеб, сверля ее злым взглядом
— Так все домой, живо! — сказал Павел Михайлович и, взяв Глеба за руку, прошипел — Не смей с ней так разговаривать, понял?
Удивленно уставившись на отца, он поиграл желваками и вышел вслед за Макаром, который шел за Стасей, что-то говоря ей. Вера Ивановна, быстро взглянув на мужа, поняла, что там случилось что-то серьезное, потому что таким она его не видела никогда.
— Дома поговорим! — рявкнул он, когда она попыталась дотронуться до его руки и, развернувшись, ушел, стараясь покинуть это место, как можно скорее
Приехав домой, он проследил, чтобы Стася поднялась наверх и, кивнув Глебу и жене, прошел в гостиную.
— Что случилось? — спросила она, присаживаясь в кресле и Глеб, сунув руки в карманы, напряженно замер, чувствуя неприятное подсасывание под ложечкой
— Я не хочу, чтобы в этом доме, случилась еще одна трагедия, поэтому говорю сейчас один раз, и больше повторять не стану! Если я узнаю, что кто-то обидел Стасю или не дай бог увижу еще раз синяк, на ее руке, Глеб… — сказал он пристально, посмотрев на него — я не стану разбираться, кто виноват, выгоню из дома! — отчеканил он, и в гостиной повисла напряженная тишина
— Ее изнасиловали? — спросил Глеб, и мама тихо вскрикнула, зажав рот рукой
— Что? Как?
— Да — тихо прошептал папа, присаживаясь в кресло и закрывая глаза рукой, которые стало неприятно жечь
— Кто? Физрук? — спросил Глеб, тяжело выдохнув и, вперив бешеный взгляд в отца
— Да! И еще, она не хотела, чтобы вы знали, но я хочу, чтобы вы понимали всю серьезность ситуации! То, что она творила глупости, как нам казалось, все это, имело под собой основания, точнее, страшные последствия, которые толкнули нашу девочку на… — на последних словах он замолк и заплакал, как и мама, и лишь Глеб сжимал челюсти что есть сил, чтобы держать себя в руках
— Папа я же просила! — крикнула Стася, появляясь в дверях и окидывая их всех злым взглядом
— Они имеют право знать, крошка — бросил он, ничуть не смутившись
— Не имеют! Никто не имеет такого права кроме меня, потому что это все случилось только со мной! — кричала она, сверля его тяжелым взглядом.
— Детка… — начала мама, поднимаясь из кресла, но Стася тут же выставила кулаки и прижала их к животу, в защитном жесте
— Не смей жалеть меня, ясно? Никто не смейте? И ты тоже, понял? — сказала она, поворачиваясь к Глебу — И вообще, радуйся, ты же говорил что, такая как я, на один раз, вот, как выяснилось, так и есть — бросила она злобно Глебу и, окинув их всех ненавидящим взглядом, бросилась со всех ног наверх, заставляя их бессвязно кричать вслед
Стук в дверь, и она уже залетела в ванну, закрывшись на все, что только можно, крича в истерике, чтобы ее оставили в покое.
— Уходи, уходи! Не хочу говорить, не хочу! — визжала она, слыша грохот по двери и тут же голоса за ней
— Глеб уйди — кричал отец, видимо отталкивая его
— Открой Стася, или я ее выломаю! — орал Глеб, и она сжалась вся в испуге, что сейчас что-то будет — Мы имеем права знать, за что ты стала нас вдруг всех ненавидеть и все наши слова воспринимать в штыки! — орал он, молотя по двери — С тобой случилось ЭТО, и ты, вместо того чтобы довериться нам, отгородилась, заставляя чувствовать вину за то, о чем мы понятия не имели! И сейчас, ты снова делаешь это! Хочешь, чтобы мы чувствовали вину, лишь бы тебя не трогали, зарыла голову в песок и прячешься, только проблема не решится так, понимаешь? — кричал он, и она, обхватив себя руками, стала медленно сползать на пол, впивая ногти в ладони и, чувствуя, что ее снова разрывают эмоции — Ты даже не даешь родной матери обнять себя, а ведь она ни в чем не виновата перед тобой, как и я — кричал он, ударяя кулаком по двери, и она закусила ладонь, зажмуриваясь и чувствуя солоноватый вкус крови
Тихо заскулив, она уткнулась в кулаки и завыла, прикрывая рот, чтобы никто не услышал ее, чувствуя, как вены на шее вновь набухли от крика и ей хочется что-то сделать, только бы унять эту истерику. Она резко перевернулась и прислонила голову к полу, стараясь глубоко дышать, но что-то пошло не так и вместо глотков воздуха, она слышала, как рычит громче и громче, теряя связь с реальностью и заваливаясь на бок.
Она слышала грохот и треск, слышала громкие голоса, которые доносились до нее сквозь вату, но она уже была в нирване, где каждый вздох был как наркотик, который вливался в нее вместе с всхлипами. Ее несли, и последнее что она слышала, голос отца, шептавший одно и тоже.
— Девочка моя!
22
Стася
Макар не сводил с нее тяжелого взгляда, смотря на лицо и темные круги под глазами, чувствуя себя, как будто только что вылез из-под наковальни. Она застонала, и он выпрямился, ловя ее ладошку и крепко сжимая в руках.
— Макар… — прошептала она, улыбаясь, и он улыбнулся, чувствуя себя безумно счастливым
— Это я малышка
— Что ты здесь делаешь? — спросила она глухо и тут же окинула взглядом комнату, понимая, что не дома — А мы где?
— Ну, решил, что Алупка, самый подходящий вариант для нас с тобой — улыбнулся он, осторожно касаясь ее волос — Пить хочешь? — спросил он, услышав, как она захрипела
— Да! Алупка сильно смахивает на больничную палату — сказала она после того, как отпила и уставилась на него
— У тебя был нервный срыв — сказал он, смотря на нее в упор, и она кивнула
— Да, кажется, я снова доставляю всем одни неудобства — усмехнулась она, приподнимаясь на постели, и проводя рукой по одеялу, расправляя складки
— Стась, ты же знаешь, что в этом нет твоей вины?
— Здесь вообще нет ничьей вины…
— Родители недавно ушли, сидели, пока ты спала, вторые сутки дежурят — улыбнулся он, и она испуганно вскинула глаза, но промолчала
— А Глеб? — спросила она тихо, закусив губу, и Макар сжал кулаки
— Как только он привез тебя в больницу, уехал и никто не знает где он, трубку не берет, Полина нервничает, потому что они уже давно не виделись, а наше место, пустует, и я не знаю, где его искать.
— То есть, как это, никто не знает? И где он может быть? — взволнованно спрашивала она, убирая одеяло и пытаясь встать
— У тебя постельный режим, даже не думай, что я тебя куда-нибудь выпущу — рыкнул он, хватая ее за руку, и усаживая назад на кровать
— Макар!
— Стася!
Их поединок глазами так и продолжался бы, если бы в палату не вошел Глеб, собственной персоной, правда он был чертовски пьян, но зато Стася облегченно вздохнула, чувствуя, что волнение отпускает и она улыбается.
