парни вон с Житомира.
– А чего говорят, что пиндосы с вами тоже воюют? Пиздят, получается?
– Нет, они были, но потом, когда вы начали давить нас, уехали куда-то, больше мы их не видели.
Пленные рассказали, что были мобилизованы три месяца назад, проходили обучение в Британии, затем отправились сюда. Их взяли, когда они толпой пытались бежать по огородам. Оружие хохлы заблаговременно выбросили. Возможно, это и спасло им жизнь. Потом пленных увели в штаб, оттуда передали на допрос в СБ. Дальнейшая их судьба мне неизвестна, да и не особо волнует.
По рации штурма то и дело выходили на командира с докладом о том, что нашли гражданских. Мирняк выводили прямо из-под огня в сопровождении наших бойцов. Командир дал нам задачу встречать их на выходе из деревни и вести до точки эвакуации. Там были и старые бабки с дедами, и молодые парни с девушками. Молодых сперва вели на «фильтр», проверяли, что это не переодетые солдаты, и только потом увозили на эвакуацию. По дороге они расспрашивали, кто мы, куда их везут, что с ними будет. Отвечали коротко:
– Мы армия России, вас увезут в безопасное место.
Одна женщина лет 45, услышав, что мы из России, упала на колени и начала плакать. Мы подняли ее, спросили, чего так реагирует. Она рассказала, что жить рядом с ВСУ было невозможно. Хохлы забирали домашнюю птицу, когда хотели, ставили в огороде за домом свои минометы, чем потом провоцировали прилеты. Командиры привозили солдатам шмаль и алкоголь, потом начиналась пьяная стрельба по всей деревне.
С ее слов, уйти при этом не давали ни к нашим, ни к хохлам. Сидите тут, везде опасно. Так они говорили. Деды охали и желали удачи, «бейте гадов этих, мы в 50-х не додавили, вам теперь добивать приходится». Мрачная картина. Страшно представить, что пережили люди. Было там даже двое детей, шли рядом с отцом, хныкали. У меня даже конфеты с собой не было, чтобы угостить.
На обратном пути мы проходили мимо двора, в котором рядом лежали двое убитых хохлов. Калитку открыла женщина:
– Ребята, вы кушать хотите? Давайте хоть покормлю вас!
– Да спасибо, дел много, а вы чего не ушли-то, мы вон только мирных вывели.
– Нам сказали, что позже заберут.
– Хорошо, аккуратнее будьте.
Пока мы разговаривали, со двора выбежала собака и начала мертвых хохлов натурально жрать. Я посмотрел на эту красоту и сказал женщине:
– Ой, идите лучше в дом, а то тут дела совсем неприятные творятся.
– А, вы про це шо ли? – показывает на собаку. – Да я привыкла вже! Барс, а ну брось, нельзя!
Мы попрощались, идем дальше. От увиденного довольно смешанные чувства.
– Слышь, а помнишь, она нам поесть предлагала? Прикинь, если бы согласились, она бы собаку просто подвинула: налетайте, хлопцы, пока не остыло!
Смеемся с Максом. Мимо идет штурмовик с бутылками шампанского – несет командиру. Я ему говорю:
– Слушай, там в конце улицы дом стоит, у забора двое хохлов лежат. Занеси одну бутылку женщине, пусть выпьет за нашу победу.
Когда стемнело, мы пошли в подвал, где были прошлой ночью. Долго сидели у костра с командиром, разговаривали о пережитом. Командиром, кстати, был мой старый знакомый Шалопай, который еще под Лисичанском стал невольным свидетелем картины, как мы убегали по полю из хохлячьей лесополки.
Рядом сидел снайпер ССО, прикомандированный нам для помощи. Мрачный мужик, в маске и с огромной винтовкой. Я мельком видел его утром. Он пробежал мимо меня в соседний цех, полдня работал по хохлам. Много, наверное, убил. Я уснул быстро, все-таки за два дня всего полтора часа спал. А ведь завтра опять война.
Жизнь по-соледарски
Следующим вечером остатки хохлов отошли от деревни. Их командование особо не стремилось уберечь личный состав, потому еще днем они разбили артой автомобильный мост, усложнив своим бойцам отход, а нам – логистику.
Стрельба стихла, хохлы начали работать артой по заводу, куда уже встали наши минометы и гаубицы. Целыми днями летали снаряды, мы перебежками добирались до соседнего цеха, где была наша новая позиция, и оттуда вели наблюдение.
Жили мы на верхнем этаже первого цеха. Нашли там какой-то вагончик, размером 6 на 2 метра, в нем установили печку, которую тоже нашли на заводе. Наконец-то тепло. Первые несколько дней с подвозом дела были совсем плохи. Котельную, куда нас ночью заводили перед накатом, сначала приспособили под склад боеприпасов, но хохлы слишком быстро прознали про это и сложили ее артой. Еду и воду нам совсем не привозили. Спасало то, что осталось после хохлов.
Там были сухпайки, консервы, вода. Из-за тогдашних морозов вода превращалась в лед в пластиковой бутылке, приходилось ставить ее в теплое место. Мы пробовали натовский сухпай. Редкостное говно, которое к тому же надо почти полноценно готовить – варить минут двадцать в кипящей воде. А как это сделать-то в условиях войны? Единственное, что понравилось оттуда, – это шоколадное фондю, которое надо было залить кипятком и хорошо перемешать. Хохлячий сухпай был уже повкуснее. Особенно мне зашли каша со свининой и гороховый суп. Польские консервы, хоть и имели разные этикетки и названия, на вкус были абсолютно одинаковые – соевая вареная колбаса. Как они это едят вообще? Находили и банки колы со сладостями. На войне такие вещи просто на вес золота. С деревни принесли кучу круп, макарон, дошираков. В общем, голодная смерть нам не грозила.
Фронт растянулся. Наш чернознаменный 15-й отряд продолжил движение в сторону вагоноремонтного депо, а другие отряды – на Благодатное. Когда ЛБС откатилась подальше от деревни, в ней потихоньку начала кипеть жизнь. Встали наши минометы, на краю деревни гаубицы Д-30. В домах поселились некоторые бойцы. Мы не решались на такой отчаянный шаг, полагая, что жить в хате, в которую в любой момент может прилететь, – это слишком рискованно.
Тем более мы каждый день, сидя на заводе, видели, как то и дело складывались домики, рядом с которыми стояли наши орудия. В то же время в деревне появился и наш штаб – командир взвода птурщиков выбрал себе дом для жилья. По соседству со штабом жил мирный мужик с больной матерью. Она не могла ходить, а он не мог ее бросить и остался.
Днем мы стояли на позиции, а к вечеру двигали в штаб за батарейками к рации и пайками. Потом шли в свой уютный вагончик на заводе. Один из командиров другого расчета подарил нам bluetooth-колонку, которую нашел в одном из домов. Каждый вечер мы слушали музыку и единогласно делали вывод, что
