у моей мачехи сегодня был посетитель: кто – не знаю, но я слышала, как этот мужчина сказал, что вам нужно устроить несчастный случай, причем в самое ближайшее время.
– Вы не узнали, кто это был?
Софи прикусила губу:
– Нет, но голос показался мне знакомым. Я подслушивала под дверью, а лица так и не смогла увидеть.
– Вы не поинтересовались у мачехи, кто это был?
Вот так! Теперь все запуталось окончательно.
– Нет. В последнее время Валентина ведет себя странно. Но одно я знаю наверняка: это был не Хью. Филипп, на вас охотится кто-то другой. И, судя по речи и внешнему виду, это аристократ.
Он по-прежнему не сводил с нее испытующего взгляда:
– А вы знакомы с лордом Уайнингом?
Софи удивленно захлопала ресницами:
– Конечно, они с папой знают друг друга всю жизнь.
Взгляд Филиппа, казалось, прожигал ее насквозь.
– А не его ли голос вы слышали сегодня?
Софи наморщила нос и даже прикрыла глаза, изо всех сил стараясь вспомнить тот голос, что слышала, и сравнить его с голосом лорда Уайнинга.
– Возможно, но я давно не разговаривала с виконтом. Однако я узнала голос. Думаю, что слышала его раньше.
– Но вы не можете сказать наверняка, что это был не Уайнинг? – раздраженно уточнил Филипп.
– Нет, не могу, – покачала головой Софи.
– Вы говорите, что мачеха ведет себя странно. В чем это проявляется?
Под покровом накидки Софи обхватила себя руками.
– Она отказывается аннулировать мою помолвку. Говорит, что они с папой по-прежнему обсуждают условия.
– Возможно ли, что ей зачем-то нужно, чтобы вы обязательно вышли за Хью? – спросил Филипп, хмуря брови.
– Не понимаю, с какой стати. Валентина всегда вынашивала план выдать меня за обладателя самого знатного титула. Теперь, когда Хью больше не герцог, ей следовало бы разорвать помолвку незамедлительно.
Филипп вдруг шагнул к ней, окидывая ее взглядом с головы до пят.
– Ваша накидка… Какого она цвета?
В недоумении Софи взглянула на свое одеяние:
– Она… зеленая. Почему это для вас так важно?
Филипп смотрел на нее во все глаза:
– Вам доводилось бывать в доме моего брата, Софи? Я имею в виду, до его смерти?
Софи едва не задохнулась. Судя по его вопросам, он подразумевал ее причастность к смерти Малькольма. Ее душу охватил ледяной гнев.
– Уверена, леди Клейтон сказала вам, что я приезжала к ней. Она дала мне знать, что ваши друзья подозревали меня с самого начала. Но я никак не думала, что вы, Филипп, поверите, будто я на такое способна. – Она отвернулась, глаза жгли непрошеные слезы.
Филипп, выругавшись вполголоса, отошел в сторону.
– Черт! Тея не имела права говорить вам это!
Софи поежилась. Ей голос звенел от гнева:
– Тем не менее она это сказала и к тому же добавила, что помолвка с Хью подтверждает мою виновность!
Филипп обернулся к Софи, обнял ее за плечи и заглянул в глаза.
– Да, Белл действительно заподозрил вас. И тут дело не только в помолвке с Хью: в тот вечер, когда погиб Малькольм, на его теле нашли длинный темный волос – женский волос!
Софи ахнула.
– Да. А еще есть свидетели, что дом Малькольма покидала женщина в длинной зеленой накидке – сразу после того, как обнаружили тело герцога.
– Что? – Софи медленно обвела взглядом свою накидку. – Право же, вы ведь не думаете…
– Я – нет, но мои друзья в растерянности, поэтому необходимо как можно скорее выяснить, кто виновен в смерти Малькольма и кто в данный момент угрожает мне.
Боль и гнев стеснили ее грудь.
– Поверьте – я тоже ничего так не хочу, как узнать, кто убийца. И тогда я смогу сказать вашим друзьям, чтобы убирались к черту, а между нами все будет кончено – раз и навсегда.
– Отлично.
Он отошел, его лицо превратилось в каменную маску. Неужели в его глазах она увидела боль? Или это только ее воображение? В следующую минуту взгляд его был уже холоден и тверд.
– Итак, мы договорились: будем действовать сообща, чтобы узнать правду. Подумайте, Софи! Так чей же голос вы слышали сегодня?
Софи хотела было ответить, но из ее горла вырвался пронзительный крик.
Глава 19
Софи медленно очнулась от толчка. Голова гудела, корсет больно впивался в бока, терзали приступы тошноты. Она с трудом открыла глаза и огляделась, хотя мало что увидела. Было темно. Кажется, она лежала на сиденье кареты, вроде бы дорогой, но, судя по запаху, видавшей виды. Конечно, это не наемный экипаж, но и не тот, в котором стал бы ездить джентльмен из общества, если у него водятся деньги.
Ее охватил панический страх, когда она попыталась сесть и поняла, что ее запястья и щиколотки связаны. Натертая кожа под грубыми веревками саднила. Что произошло?
Господи! Они разговаривали с Филиппом в парке за отцовским домом, когда из кустов за его спиной выскочили двое мужчин и ударили его по голове. Потом один из них сгреб ее в охапку, взвалил на плечо и бросил в карету. Боль в голове напомнила, что Софи, когда пыталась сопротивляться, ударилась или ее ударил тот, кто втолкнул в карету. Софи подняла связанные руки, поднесла к голове и действительно сумела кое-как нащупать болезненное место на самой макушке. Черт! Кто это сделал?
Отчаянно пытаясь не поддаваться панике – она так боялась замкнутых пространств! – Софи попыталась вытянуть ноги и нащупать что-нибудь вокруг, и носки ее туфелек натолкнулись на что-то крупное… Это был явно человек, к тому же он охнул, когда она толкнула его в бок.
Прошло несколько секунд, и Софи услышала протяжный стон. «Пожалуйста, пусть это будет Филипп».
– Кто здесь? – послышался знакомый голос. – Софи?
Она с облегчением вздохнула:
– Да, Филипп, это я.
– Где мы? – спросил он хрипло.
– В карете, куда-то едем. Вы связаны?
– Да. Вы как? Жаль, не могу распахнуть окошко…
О нет! Она не заплачет. Лучше умереть от удушья в этой тесноте.
– Я в порядке, – ответила она, стараясь выглядеть храброй.
– Кто нас похитил? Последнее, что я помню, – это ваш крик, Софи. Что произошло?
Она пересказала все, что помнила сама, и добавила:
– Простите, Филипп: наверное, меня выследили.
– Нет, это я виноват. Белл предупреждал, что мне грозит опасность. К счастью, ко мне приставлены люди из министерства внутренних дел. Надеюсь, они уже напали на наш след.
Софи с облегчением вздохнула:
– Хорошо бы!
– Вы разглядели кого-нибудь из нападавших? Может, узнали?
– Нет. Я никогда не видела их раньше. Один был верзила, здоровый такой, другой – коротышка, но оба какие-то потрепанные, в рванье, будто живут
