темных волос.
– Нет, ваша светлость, – ответил доктор Килгор. – Я тоже заподозрил горничную. На ней был чепец, и я потребовал, чтобы она его сняла. Так у нее были золотистые волосы, точно у ангела.
– Но вы спросили у камердинера, не побывала ли в доме с визитом какая-нибудь темноволосая женщина? – спросил Белл.
– Конечно, милорд, и он сказал, что видел, как по лестнице сбегала темноволосая женщина в ярко-зеленой накидке. Как раз перед тем, как он нашел тело герцога.
– Но он не побежал за ней? Он ее узнал? – едва не выкрикнул Филипп.
– Камердинер сказал, что слуги не должны проявлять излишнего любопытства в таких делах. К тому же, когда он увидел женщину, у него не было оснований предполагать, что случилось нечто ужасное. А к тому времени, как он нашел тело герцога и бросился к лестнице в надежде увидеть ту женщину, ее уже и след простыл.
По дороге к дому Клейтонов Белл рассказал ему в общих чертах то же самое: историю эту маркиз выслушал от камердинера, когда допрашивал его, только тот ничего не говорил про кровь.
В который раз выругавшись себе под нос, Филипп принялся вертеть в руках нож для вскрытия писем. Что-то они упустили! Кто эта темноволосая женщина? Малькольм был не из тех, кто станет обсуждать в письмах к брату своих любовниц: он писал о поместье, о матери. Разумеется, Белл решил, что длинный темный волос – еще одна улика против Софи в числе прочих. Но разве одних темных волос достаточно, чтобы считать, что той таинственной незнакомкой была Софи. Сколько на свете женщин с длинными темными волосами! Филипп согласился с Беллом, что именно та темноволосая женщина, кем бы она ни была, возможно, и убила Малькольма, а потом сбежала и дала знать лорду Уайнингу. Либо камердинер и горничная лгут. Возможно ли, что по этой же причине констебль обратился к лорду Уайнингу? Зачем? Нужно сказать Беллу, что им следует еще раз побеседовать с этим констеблем. А еще, сказал себе Филипп, нужно спросить Софи, знакома ли она с лордом Уайнингом. Возможно, так он сможет доказать ее невиновность.
Проклятье! Филипп был все так же далек от разгадки тайны смерти брата, как и несколько месяцев назад. Но одно было ясно: оба врача, которые первыми видели тело Малькольма в тот вечер, сходились во мнении, что его убили ударом в спину. Видел ли Малькольм убийцу? При этой мысли Филипп невольно содрогнулся.
Стук в дверь отвлек его от тревожных размышлений. Обернувшись, он увидел в дверях кабинета дворецкого Клейтонов.
– Да, Хамболт?
– Ваша светлость, тут для вас письмо.
Филипп встал и по толстому ковру пересек кабинет, чтобы взять письмо с серебряного подноса, который держал слуга.
– Благодарю, Хамболт.
Дворецкий вышел.
Филипп вскрыл конверт – письмо было от Софи – и пробежал глазами написанное:
«Филипп, я должна сказать вам кое-что важное. Встретимся в парке сегодня в полночь. На том же месте.
С.».
Его вдруг пронзило воспоминание – вот он при свете фонаря лежит на холодной койке в палатке. Они всегда адресовали и подписывали письма первыми буквами своих имен.
Но это письмо было непохоже на те, что Софи посылала ему на континент. Оно содержало предостережение, но без подробностей.
Филиппу вспомнился совет Белла: «Сиди дома. Не высовывайся! Тебе… грозит опасность». Но он же не дурак. Конечно, выезжать ночью на встречу с Софи – плохая идея. Филипп почесал затылок. Он может игнорировать ее послание, просто выбросить и никуда не ехать, но он уже знал, что поедет. Чутье подсказывало, что ей можно доверять. Оставалось решить, может ли он по-прежнему доверять своему чутью.
Филипп смял письмо, решив, что говорить Беллу не станет, иначе маркиз отправит с ним полк охраны или, чего доброго, вообще посадит под замок. Нет, на встречу с Софи он пойдет один.
Глава 18
Софи ходила взад-вперед по темной аллее. Стоял жуткий холод, и она плотнее закуталась в накидку, чтобы не превратиться в ледышку. На ней было только простое светло-зеленое хлопчатобумажное платье с высокой талией и рукавами-фонариками, и даже подбитая мехом накидка не спасала. Надо было надеть что-то потеплее!
Похоже, она лишилась рассудка: это же надо придумать – просить Филиппа встретиться с ней в столь поздний час в таком уединенном месте! Может, он вообще не придет. Ведь в письме не было ничего определенного. Что, если он в конце концов поверил, будто она виновна в смерти Малькольма? Тогда он решит, что она заманивает его в ловушку.
И что она скажет ему, если он все-таки придет? Что ему угрожает какой-то неизвестный? Что именно означали слова того человека? Филипп и так знает, что ему грозит опасность. Возможно, она сделала большую ошибку.
В кустах хрустнуло, и Софи замерла, но, когда из-за живой изгороди выскочил заяц, едва не рассмеялась – испугалась зайца, подумать только! Покачав головой, Софи продолжила прогуливаться по аллее.
Прошло не менее четверти часа, и она уже подумала, что Филипп не придет, когда до ее уха донесся шорох листвы за спиной. Обернувшись, она увидела Филиппа: весь в черном с головы до пят, он показался ей неотразимым.
– Филипп, – сказала она едва слышно, – вы пришли? – Очертания его лица тонули в тени, но Софи, вне всякого сомнения, видела знакомый блеск его зеленых глаз!
– Я всегда приду, куда бы вы ни позвали, – ответил он, делая шаг вперед, и быстро осмотрелся по сторонам, словно хотел убедиться, что они одни.
От его слов сердце Софи болезненно сжалось.
– С вами все хорошо? – спросила она, также оглядываясь по сторонам. Кто мог знать, что она здесь? До этого момента ей даже не приходило в голову, что кто-то может ее выслеживать.
– Надеюсь, – уклончиво ответил Филипп. – Так что же вы хотели мне так срочно сообщить?
Софи проглотила ком в горле. Сейчас, когда он стоял перед ней, требуя объяснений, все ее страхи показались ей смехотворными. Конечно, он просто рассмеется ей в лицо и поспешит уйти. И она не станет его винить. Но она не могла отделаться от мысли, что, если Филипп пришел на встречу с ней, один и поздно ночью, значит, он ей все-таки верит!
– Я… я кое-что подслушала и подумала, что вы должны это знать! – выпалила Софи.
– Кто что говорил? – напрягся Филипп, подходя ближе.
– Я не знаю, – покачала головой Софи, и голос ее упал до шепота.
– То есть как это?
Софи поплотнее запахнула накидку.
– Понимаю, все это выглядит странно, и я не могу толком объяснить… В общем,
