уверен, что дракониха огорчится. Но сейчас видел, что она испытывает лишь огромное облегчение. Так что продолжать не имело смысла.
Донья Карлотта улыбнулась и легонько прищелкнула раздвоенным языком.
— Хорошо, — похлопав по щеке, она взяла меня за плечи и развернула. — Иди. Не заставляй девушку скучать в одиночестве.
Я заупрямился.
— Но я хотел поговорить о Зебрине. Почему вдруг она…
— Иди, Макс, — настойчиво повторила дракониха. — Я распоряжусь, чтобы вам принесли самый лучший завтрак из всех, что ты пробовал.
— Э… Спасибо конечно, но…
Говорил я с пустотой.
Донья Карлотта упорхнула на кухню, а туда, по слухам, не пускали даже дона Коломбо.
— Итак, — заявила Ариэль, намазывая укропным маслом горячую булочку…
Но договорить ей было не суждено. Из моего кармана выбралась Гермиона. Учуяв запахи стряпни, моя ручная зверушка решила, что ей срочно необходимо подкрепиться, и разумеется, предприняла всё от неё зависящее.
— Что это?.. — удивлённо спросила Ариэль.
На всякий случай она отодвинулась от стола, убрала руки и теперь смотрела на Гермиону с подозрением и ревностью.
Но Герми плевать хотела на все уничтожающие взгляды, вместе взятые. Она как раз прокладывала себе путь сквозь тарелку с сырными рулетиками, щелкая челюстями, как взбесившийся дырокол.
— Э… Познакомься, Ариэль. Это Гермиона. С некоторых пор — моя постоянная спутница жизни…
Понять, что я сморозил что-то не то было легко: посмотрев на лицо Ариэль.
— Да нет, ты не так поняла, я хотел сказать…
Но Ариэль не слушала. Пока я быканьями и мыканьями пытался донести, кто такая Гермиона, вышеупомянутая ящерка уничтожила половину угощения доньи Карлотты.
Оценив ущерб, прекрасная русалка бросилась догонять…
Запихнув в ротик сразу три сырных рулетика, она пододвинула к себе ещё не тронутое блюдо с карпаччо, и теперь пыталась отбить у Герми хотя бы половину лазаньи…
— Что здесь происходит?..
Положение, как всегда, спасла донья Карлотта. Безошибочное чутьё. Если в её любимом ресторане хоть что-то идёт не так…
— Донья Карлотта, разрешите представить вам…
Но дракониха тоже меня не слушала. Узрев ящерку, она издала горлом неожиданно нежный и мелодичный звук. Герми молниеносно сорвалась со стола и обвила хвостом шею доньи Карлотты.
— Василиск, — дракониха нежно почесала ей горлышко. — Как же давно я не встречала ни одного из них…
Её глаза по мечтательности могли соперничать с золотыми, затянутыми мутной плёнкой, глазами ящерки.
Ариэль как раз прикончила лазанью и потянулась к мороженому.
— Макс, милый…
— Да, донья Карлотта.
— А можно мы с…
— Гермионой.
— С Гермионой пообщаемся? Ну, какое-то время…
Было такое чувство, что дракониха внезапно обрела давно потерянную дочь.
Я вздохнул. Посмотрел на Ариэль… Вазочка с мороженым пустела, как по волшебству.
А впрочем… Побыть без пламенного присмотра ящерки будет не так уж плохо. Вряд ли убийца заявится за мной в «Чистилище»…
— Конечно, донья Карлотта. Только смотрите, чтобы она не сожрала всю вашу кухню.
— Я найду, чем её угостить.
Обе дамы испарились в мгновение ока.
Ариэль с облегчением выдохнула и откинулась на спинку стула.
— Фух… — и сыто прикрыла прекрасные глаза. — Если бы я могла себе позволить обедать здесь хотя бы раз в неделю, то давно раздулась бы, как шарик.
Мне в очередной раз стало стыдно.
Неужели я плачу так мало, что ведущие специалисты моего клуба не могут себе позволить нормальный обед? Ну сколько он может стоить?..
— Макс, — Ариэль требовательно пнула меня под столом.
— А? Что?..
— Поговорим о твоём убийце.
Я подавился.
Нет, правда. Только устроился, сделал один-единственный глоток кофе, нацелился на аппетитный панини с торчащей во все стороны зеленью…
— Во-первых, — безжалостно продолжила Ариэль, жуя последний рулетик с сыром. — Этот конверт просто НЕ МОГ лежать под твоей подушкой «сто лет». Журналы в нашем городе появились совсем недавно, и…
Я пренебрежительно фыркнул.
— Буквы он мог взять где угодно. Например, вырезать из газеты. Газеты-то в Сан-Инферно явление своеобычное.
— Буквы вырезаны из спортивного альманаха, — Ариэль постучала пальчиком по листку бумаги, который зачем-то притащила с собой и теперь разложила на скатерти. — Этот шрифт и эти чернила ни с чем нельзя спутать.
— И давно ты заделалась криминалистом?
Я не хотел грубить. Просто разговор о собственном убийстве за завтраком, как-то не способствует пищеварению.
— Один из моих клиентов — издатель, — не обиделась Ариэль. — Он много рассуждает об этом новом для города виде деятельности. Святой Люцифер, да он ТОЛЬКО ОБ ЭТОМ и говорит!
— Часом, его не Силантий зовут? — вскользь поинтересовался я, всё-таки цапнув себе один панини — пока Ариэль их все не приговорила… Удивительная способность для девушки: жевать с набитым ртом так, чтобы это выглядело симпатично. А ещё её помада не стиралась. Вообще.
— Нет, его зовут Живоглот, — не смутилась русалка. — Раньше он занимался букмекерским бизнесом, но разорился из-за одного мага. Потерял место в Гильдии… И вот теперь вступил в новую. Живоглот говорит, что журналы изменят мир. С их помощью можно будет влиять на умы, формировать общественное мнение, и…
— Втюхивать людям всякую туфту, которая будет приносить просто ОГРОМНЫЕ прибыли, — закончил я.
Ариэль перестала жевать.
— Откуда ты знаешь?..
— Там, где вы учитесь, мадемуазель, я ПРЕПОДАЮ, — скромно ответил я. — В конце концов, издавать спортивные новости изначально было моей идеей. Но я думал всего лишь о спортивном листке…
— Да что ты? — она ни капельки не смутилась. И почему я не удивлён?.. — Может, поделишься парочкой идей?
— С радостью, но… Зачем это тебе?
Неприятно было думать, что Ариэль шпионит для этого, как его… Живоглота.
Но ревность — это, знаете, такая штука…
— Видишь ли, — и вот тут Ариэль смутилась. Очень мило покраснев, она принялась водить пальчиком по скатерти… — В это трудно поверить, но НЕ ВСЕ жители Сан-Инферно помешаны на спорте. Мы, например, у себя в Гильдии Стриптизёрш, планируем выпускать журналы по вязанию и цветоводству.
— Переквалифицируетесь в домохозяек?
На меня посмотрели так, что я понял: шутка вышла неудачной. Пришлось скрыть смущение за кашлем…
— Журналы по вязанию, да? — сделав деловое лицо, спросил я, немного придя в себя. — Ну, прежде всего, нужно определить целевую аудиторию, наметить рынок сбыта…
— УБИЙЦА, Макс, — холодно оборвала меня Ариэль.
— Спецвыпуск для убийц? Вязаные удавки, плетёные силки и кружевные наручники?
Русалка закатила глаза.
Отлично, Макс. Продолжай в том же духе, и она перестанет считать тебя смешным. А после этого — и сексуальным…
— Конверт принёс кто-то из работников клуба, — наконец сказала Ариэль.
Я кивнул: трудно отрицать очевидное.
Гости могли посещать фойе, бар, концертный зал и ресторан. В остальные помещения путь им был заказан, за этим бдительно следили «малышки» Лолиты и охранительные амулеты — что-то вроде беззвучных свистков для отпугивания кротов.
— Можно поискать изрезанную ножницами страницу, — изрёк я, припомнив гениального писателя, придумавшего записки о Шерлоке Холмсе. — Как в «Чистилище» обычно поступают с мусором?
— Скармливают гноллам, — Ариэль посмотрела так, словно я сказал что-то неприличное.
Я вздохнул.
— Об этом я помню, — в конце концов, я и сам когда-то свалился в Сан-Инферно у чёрной лестницы «Чистилища», рядом с мусорными баками… Которые, как потом выяснилось, и оказались гноллами — живыми фабриками по перерабатыванию отходов… — Я хочу сказать, где хранится мусор, ДО того, как он попадает к гноллам?
Ариэль пожала плечами.
— Никогда этим не интересовалась, — произнесла она с апломбом английской королевы. — Я просто кидаю всё, что не нужно, в мусорную корзину, а потом оно исчезает.
В памяти забрезжило одно воспоминание.
Некто большой, пуховый, необычного сиреневого цвета. В руках у него всегда была метла…
— Цезарь! — вскричал я. — Вот кто нам нужен.
— Но… кто это? — отделив ложечкой огромный кусок тирамису, Ариэль отправила его в рот.
Я моргнул.
Уборщики. Их никто не замечает. Они — словно мебель, или кадки с растениями.
Именно поэтому они могут ходить, где угодно, делать, что вздумается… Например, положить мне под подушку конверт. Или… заметить, кто выбросил в корзину изрезанную страницу.
— Не важно, — аккуратно свернув салфетку, я поднялся. — Ну что? Какие планы?..
Ариэль с удовлетворением оглядела пустые тарелки и тоже встала.
— Вообще-то рабочий день, — сообщила она. —
