— Благодарю тебя, — сказал Винченцо. — За твою заботу. Но не важно, считаю я все это забавным или нет. Если я стану отцом, то поступлю должным образом.
— Ты женишься на ней, — повторил Рафаэль.
— Но не потому, что ты мне так сказал, — огрызнулся Винченцо.
— Какой ты раздражительный, — подколол Зевс.
— Неужели? Как будто ты стал бы подчиняться этому засранцу.
— Естественно, нет, — согласился Зевс. — Меня нельзя приручить. Никто не сможет. Но я использую презервативы, так что…
— Посмотрим, что будет, если ты встретишь такую же прекрасную женщину, как Элоиза Сент-Джордж.
— У меня было много прекрасных женщин, — парировал Зевс. — Много дерзких соблазнительниц и никаких бастардов.
— Женись на ней поскорее, — стоял на своем Рафаэль. — Мы все будем на твоей свадьбе.
— Мы все будем друзьями жениха, — поддержал Зевс.
— Это уж непременно, — согласился Джаг. — Ведь ни одному из нас, вероятно, не светит оказаться на других свадьбах.
В этот момент Винченцо подумалось, как забавно будет, если кто-то из них окажется в ситуации вынужденного брака.
— Только не женись в новогодние праздники, — попросил его Рафаэль. — В это время как раз будет свадьба моего брата.
— Да, — сказал Зевс. — Он женится на той миленькой принцессе из Санта-Кастелии. Должен признать, она миленькая.
Лицо Рафаэля застыло, как камень.
— Ей только что исполнилось двадцать два. И я предпочел бы, чтобы ты держал при себе свое мнение о моей будущей невестке.
Его голос всегда был без эмоций, однако в этой фразе прозвучал холодок. Винченцо не думал прежде о несправедливости ситуации, в которой оказался Рафаэль. Он лишь присматривал за троном, пока на него не взойдет его младший брат. С которым ему придется нянчиться, как с собственным сыном. И все потому, что их отец не позаботился о старшем сыне.
Но сейчас Винченцо не мог думать о Рафаэле и его семейных трудностях. Все его мысли сейчас были о том, что он станет отцом. Отцом. Он никогда не хотел этого. Поклялся, что этого не произойдет. Сейчас в Ариосте он готовился к тому, чтобы сдержать слово, данное отцу. Упразднить монархию. Но Элоиза беременна, и это меняло все. Элоиза, о которой он не мог перестать думать с той самой ночи. Элоиза…
— Мне нужно зафрахтовать частный самолет до штата Вирджиния.
— Когда? — спросил Зевс.
— Сегодня вечером.
* * *
Элоиза сидела за кухонным столом, мрачно разглядывая рождественское убранство. Маленькой девочкой она представляла себе, что, когда вырастет, у нее будут праздники иного рода. Что она будет наряжать помещение рождественской мишурой, дабы почувствовать магию Рождества, чего ей так не хватало в детстве. И действительно, она всегда старалась красиво нарядить свой дом. Но магия не появлялась. И все же теперь, когда сердце ее было разбито, она наконец ощущала волшебство. Потому что следующее Рождество она будет встречать уже не одна, а со своим ребенком. При этой мысли сердце ее наполнялось теплом. Она пребывала в ужасе с тех пор, как тест на беременность выдал положительный результат. И все же она знала, что для нее это желанный ребенок. И столь же прекрасно понимала, что он не был желанным для Винченцо. Винченцо поклялся не иметь наследника, и клятва эта значила для него все. У Винченцо есть цель, и ничто в мире не заставило бы его свернуть с избранного пути. Ничто.
Ей не хотелось, чтобы их ребенок стал для них яблоком раздора. Элоиза вернулась к своей тихой жизни и была рада. У нее был домик, который принадлежал ей, и теперь она хотела стать матерью. Прежде Элоиза до конца не осознавала, что именно это будет означать. До этой минуты. Она поняла это, сидя здесь, в окружении рождественской мишуры, никогда прежде не дававшей ей желаемого тепла.
Праздники в королевском дворце, как и все прочее, устраивались для взрослых. Были вечеринки, на которые ей не дозволялось приходить, и подарки, предназначавшиеся не ей. Никто никогда не встречал праздника вместе с ней. Она не сидела с семьей у рождественской ели, а теперь семья была. И у ее ребенка тоже. У него будут дни рождения и рождественские вечеринки. Она будет радоваться его достижениям и утешать его в моменты невзгод. Она сделает для своего ребенка все, что никто и никогда не делал для нее. И это вселяло надежду. Осознание, что она хоть чем-то могла изменить этот мир. Что частичка ее собственной боли превращалась в нечто новое. Нет, у нее не могло быть тех отношений с матерью, о которых она мечтала в детстве. Но она могла стать той матерью, о которой мечтала сама. В ее жизни появится новый человек, которого она сможет любить. Часть ее по-прежнему желала любви к Винченцо, но так было лучше. Намного лучше. Она воспитает ребенка вдали от Ариосты. Вдали от королевского дворца. Вдали от боли. Так лучше. Лучше для нее. Нет, она не могла быть с Винченцо. Но это ничего. Она приняла это еще прежде, чем оказалась в его постели. Конечно, она предпочла бы тогда иметь чуть большее представление о последствиях их совместной ночи. Но теперь… Теперь она счастлива. Даже сейчас, сидя в одиночестве и глядя на снег, падающий за окном.
В дверь постучали. Скеррит вскочила на стол, смахнув на пол клубки пряжи для вязания.
— Ах, Скеррит, — вздохнула Элоиза.
Стук повторился. Кошка испуганно спрыгнула обратно на пол. Элоиза встала и пошла к двери. Она выглянула в боковое окошко, и ее сердце дрогнуло.
На пороге стоял Винченцо, и снежинки плавно ложились на плечи его шерстяного пальто. Элоиза не знала, что делать. Ей не хотелось, чтобы он знал о ее беременности. Она опустила глаза на свой живот. Но избегать его тоже нельзя, раз он приехал. В конце концов, решение за ней. Она беременна и собиралась родить. Элоиза сделала глубокий вдох и открыла дверь.
Но все, что она собиралась сказать, замерло у нее на губах. Она
