предпринять шаги. И заодно прикидываешь насколько хоть примерно долго это затянется - ты готов её просто видеть по вторникам, пятницам и субботам, или можно знакомить с друзьями и родственниками. И опять же... А оно точно тебе надо?!
Или лучше кого попроще поискать и не заморачиваться.
Но это в теории. Или с другими. С Гулико не работает ничего, мозг просто отключается. Я не знаю, что планирую, не знаю, чего добиваюсь. Просто хочется расстояние сократить...Насколько это максимально возможно. В идеале, не оставив и миллиметра между нами.
Всю ночь убеждая себя, что на хрен надо опять связываться, утром я испытал такое острое разочарование от того, что она решила от меня удрать и сменила маршрут пробежки, что буквально физически его ощутил. Хотя так хотелось, чтобы было плевать.
Вот и сейчас я иду им навстречу и, здороваясь за руку с Тэмом и Гошкой, как дурак открыто пялюсь на Гулико.
Отводит глаза, поджимает губы, прикусив нижнюю. Её скулы заметно розовеют, и я вижу, как часто бьётся пульс в венке на её гибкой шее, полностью открытой для моих глаз благодаря небрежно заколотым на макушке тяжелым, блестящим волосам.
Она выглядит ещё более хрупкой в этом безразмерном теплом спортивном костюме, без макияжа, в кроссовках. Совсем как девчонка. И одновременно такая отстраненная и внешне холодная, что хочется взять за плечи и разочек встряхнуть. Тогда хотя бы уставится прямо мне в глаза. На автомате общаюсь с Тэмом. Сзади подходит Марат, тоже здоровается. Ему Гулико вежливо улыбается в отличие от меня. Сучка...
-... Да вот надо краску купить для внутренней отделки, ковролин ещё, - перечисляет Тэм.
- Нам тоже в лакокрасочные надо, - кивает Марат, - пойдемте, а то время уже, колеровщик уйдет сейчас и всё.
Толпой идем в нужный отдел. Я бреду четко за Гулико. Пользуясь возможностью, ступаю шаг в шаг, как можно ближе. Улавливаю запах её волос. Слежу, как нервно потирает тонкими пальчиками шею сзади, будто мой жадный взгляд жжёт ей кожу и физически мешает. Впрочем, не удивлюсь, если это действительно так. В голове вдруг навязчиво стучит одна простая мысль.
Нет, я всё-таки получу тебя. Хоть на раз.
Что там для этого надо? Свидание, цветы, рассказать, что самая красивая? Это вообще легко. Сделать вид, что всё забыл? Здесь сложнее, но так и быть, сделаю.
Без проблем. С последствиями потом разберемся.
От мгновенно принятого решения телу становится легко и жарко. Пальцы зудят от желания дотронуться до Гульки, но больше я не пытаюсь с этим бороться, и это так здорово, чёрт возьми...
- Нам обычную белую фасадную, - говорит Марат мальчишке - сотруднику лакокрасочного отдела.
Кошусь на Гулико с Гошей, листающих палитру с оттенками, и останавливаю паренька, уже заспешившего на склад.
- Нет, подожди пока.
Подхожу к прилавку, на котором раскиданы палитры. Марат слегка удивленно выгибает брови. Не понимает, на хрена выбирать оттенок для несчастного сарая на заднем дворе, к тому же расположенного в слепом углу.
В общем, я с ним согласен, но...
За момент, когда Гуля отчетливо перестает дышать, стоит мне будто случайно упереть ладони в прилавок по обе стороны от неё, я без проблем готов поиздеваться над окрасом богом забытой пристройки.
Наклоняюсь чуть ниже, и её волосы, собранные на макушке, касаются моего лица. Делаю шумный вдох. Гулико сразу реагирует на вторжение в её личное пространство. От неё идет такая жаркая, протестующая, вязкая энергетическая волна, что она практически осязаемая, и меня слегка качает. Сначала от неё, а потом наоборот ближе, и я почти прижимаюсь губами к её виску. Переворачиваю страницу палитры на белые оттенки, сильнее задевая рукой Гулино плечо, на что она отшатывается и упирается спиной мне в грудь и живот. Замирает. Интересно, чувствует, как у меня сердце проламывает ребра? Кажется, что да.
- Тебе какой больше нравится? - хриплю как старый патефон ей в аккуратное ушко, указывая на два, совершенно блять одинаковых, как по мне, оттенка.
Читаю расплывающиеся перед глазами названия цветов. Цвет скорлупы и цвет яичного белка. Что-то на этой страничке всё про яйца...Мои тоже уже заметно гудят, напоминая о своём существовании.
Гуля облизывает губы и косится через плечо, поднимая ко мне своё нежное лицо. Во влажных чёрных глазах чуть ли не мольба, и я не очень понимаю её природу. Только ощущаю посыл. Надо что-то сделать для неё. Прямо сейчас. Что? Поцеловать? Очень хочу. Завороженно рассматриваю её приоткрытые губы, ощущаю теплое вкусное дыхание. Ведёт к ней, наклоняюсь.
- Лёв, отодвинься, мы не в метро в час пик, - сбивчиво зашептав, пытается Гулико воззвать к моему разуму.
Выразительно косится на брата, стоящего рядом. Он, и правда, с нескрываемым любопытством на нас поглядывает. Чёрт. Тут и Теймураз еще рядом, правда отвлекся на Марата. Ладно...
Отхожу от Гулико, но перед этим дотрагиваюсь до её талии. Задерживаю на ней ладонь на пару секунд, которую буквально насквозь прожигает от ощущения женского тела под плотной мягкой тканью толстовки, и веду рукой ниже, очерчивая бедро и округлую ягодицу.
Бля...
Моя жертва даже не дернулась, только спинка заметно напряглась.
- Ладно, давай просто белую, - убрав руку и отступив от замершей Гули на пару шагов, киваю парнишке - продавцу.
Потираю правую ладонь, которую всю будто иголками колет. Выше, по предплечью, мурашки ползут, поднимая дыбом волоски. Это от предвкушения.
Даже не дернулась... Значит, не против, какой бы с виду недоступной не была.
27. Гулико
Когда мы загружаемся обратно в папину машину, на улице уже сгущаются обволакивающие южные сумерки.
Я думала, что была опустошена после общения с обиженной на отца матерью, но теперь понимаю, что настоящее опустошение накатывает на меня именно сейчас. После встречи с Лёвой в магазине.
Каждая такая встреча – проверка пределов моих эмоциональных возможностей. И, кажется, их запас прочности тает. Не знаю я уже, как правильно и
