своей Стихии. Дианиты любили воду. И Вода любила Дом Дианы.
Лаянну уложили в бассейн на мелкую площадку. Окружающая среда мгновенно приняла температуру, наиболее комфортную для того, кто в неё погрузился. Всё залитое пространство сразу ожило мириадами огоньков, будто потревоженная бесчисленная стая светлячков. Тысячи мельчайших горящих точек из пространства вокруг начали стягиваться, обволакивая безукоризненную гибкую фигуру юного тела с несвойственными для дианитов выдающимися формами. Концентрировались возле головы, в местах ссадин и красных пятен на руках и ногах. Сначала было лёгкое прикосновение силы, словно множество маленьких перьев, сорванных порывом ветра, коснулись голого тела. После появилось лёгкое скребущееся покалывание, дрожь, нарастающее напряжение, и, наконец, вспышка обжигающего колющего проникновения в каждой клетке кожи. Сознание вернулось мгновенно. Лаянна начала приходить в себя, понимать происходящее, где находится и как сюда попала. Энергия стихии хлынула в дочь Дианы волной, значительно превышающей её собственные силы. Она встала и вышла из бассейна. Вода послушно покинула её волосы и одежду, тут же оставив их совершенно сухими и чистыми. Повернувшись к ожидавшим её излечения правителям Дома, юная чародейка упала на колени и вскрикнула:
- О, Боги! Верховная Мать, здравствуйте! Советник Эндимион, моё почтение! Я вам так благодарна за спасение! Не рассчитала я свои возможности – с трудом барьер Талари пережила. Прошу, простите, что я не дождалась конца срока и не закончила порученное мне дело! Но у меня есть причина. Произошло ужасное.
Она набрала воздуха в грудь, чтобы рассказать о невероятной встрече с незнакомцем в Доме Венеры и о своих догадках его природы, как Селена спокойно её осадила:
- Остановись, дитя, успокойся. Живая вода сейчас играет пламенем в твоих венах. Присядь к нам, глотни этих трав и рассказывай.
Владычица подала ей хрустальную чашу, играющую голубыми отблесками бирюзового света в гранях тонкой ромбовидной огранки. Лаянна присела на пол, на мягкие подушки рядом с правителями и приняла чашу у хозяйки замка. Отвар трав был тёплым и тягучим, пряным и сладковатым на вкус. Первый же глоток усмирил внутреннее буйство, подарил спокойствие, размеренность и умиротворение, привычные в стенах этого Дома.
- Мать Селена, - уже тихо начала Лаянна, - моё задание шло гладко. Я училась вместе с сёстрами и братьями венетами, знакомилась с их Традицией, налаживала связи, и мои дела шли хорошо, как я могу судить. Но шестого дня в прошлое случилось невероятное событие, и я испросила у Верховной Матери Венеры право срочно примчаться домой. Она позволила. И пригласила даже назад вернуться, чтобы закончить наш с ними договор…
Селена слегка улыбнулась, подумав о том, как прекрасна и легка наивность. Только она позволяла видеть в Урании, древней эгоистичной распутнице, светлый образ, который явно проступал в глазах юной прорицательницы, когда та говорила о ней. Но рассказ прерывать не стала.
- Итак, во время занятий по искусству перевоплощения в объект чужих ожиданий (весьма скучная дисциплина, кстати) я ощутила холод. Но не просто холод, что и так среди жаркого южного дня было бы странным, но именно наш холод, северный. Да ещё и со вкусом стихии Земли. Вы представляете: среди тёплых потоков Земли, подчиняющейся венетам, меня накрыло холодной Землёй, словно дыханием Кроноса обернуло. Я вдруг поняла, что к месту наших занятий двигается что-то странное, чуждое не только Венере, но и всем другим Домам. Я смотрела на остальных – они ничего не чувствовали, они все сидели, как ни в чём не бывало. И вскоре стало понятно почему. Через минуту я ощутила приближение ходящего во сне, но он не из наших был явно. И вообще, кажется, шёл не самостоятельно. Я никогда такого не видела, чтобы в таком глубоко личном процессе, как осознанный сон, кто-то третий управлял сновидцем. Да и никого третьего не ощущалось. Кажется, его сам сон вёл, но так чётко, целенаправленно, аккуратно.
Селена подняла руку, остановив рассказ, многозначительно и тревожно посмотрела на Эндимиона. После вновь взглянула на Лаянну и кивнула головой. Та послушно продолжила:
- Я проверить решила кто это. Или что. Вошла в транс. А там человек. Точно не наш. По виду на цифира похож, но совершенно пустой. Я таких пустых даже не представляла себе. Я думала в каждом хоть мизер есть магии, а этот вообще ноль. Абсолютный. Словно и не из нашего мира. Но я поговорила с ним. Он и сам подтвердил, что не по своей воле явился. К тому же, ничего не понимает и даже ходить во сне умеет. И вот тогда я вспомнила древнее пророчество прошлой Матери. Вы помните: «…Сосуд пустой идёт слепой; без воли сам, чужою волей. Рождённый северной судьбой, нутро наполнит общей болью. Сотрёт, разрушит, уничтожит. Переполох, смятенья, страх…». Ведь слово в слово про моего гостя. Потому я и примчалась, как только смогла. Я связь теперь с ним ощущаю такую, что Урания её сразу заметила.
Селена помнила. Селена сама и выпустила в мир это мрачное пророчество о конце мира, каким его знали жители Миглаха. Она поднялась и плавно приблизилась к Лаянне. Положила прохладные бархатные пальцы на рокочущие волнением виски юной дианиты и произнесла с мягкостью, не терпящей никаких возражений:
- Я сама посмотрю. Расслабься и открой свою память.
Бирюзовый зал, испещрённый мерцающими огоньками, поплыл перед глазами, теряя чёткость форм. Туманным облаком свет Дианы опустился сквозь хрустальный купол, повинуясь воле Верховной Матери, и закружил сознание Лаянны в водовороте времени. Селена великолепна, когда творит магию. С лёгкостью, доступной лишь древним, она слилась со стихией и устремилась в глубины воспоминаний своей ученицы. И вот уже не с чужих слов, а своим видением она стоит на границе цветущего леса Дома Венеры, поодаль от амфитеатра, заполненного зелёными плащами слушательниц. Уже к ней приближается загадочный гость, ведомый силой сна, и уже она сама ощущает тот трепет и смятение, которые заполняли душу Лаянны перед лицом неизвестного. Но она видит больше. Куда больше неопытной молодой прорицательницы. Перед ней – едва различимый, вибрирующий след, тянущийся далеко на север, во владения мрачного Кроноса. И печать неведомого, пылающая эфирным пламенем вокруг пустоты незваного гостя. Было в этой энергии что-то до боли знакомое, пугающее из забытого прошлого. Огромное, вызывающее иррациональный страх, что одновременно содержит в себе и каждую крупицу знакомого мира, и нечто совершенно чуждое, инородное. Беседа не интересовала её. Но сам гость действительно оказался достойной причиной возвращения.
Селена аккуратно убрала руки от головы, нежно потрепав волосы Лаянны, несколько раз помассировала плечи, возвращая
