навсегда.
***
«Как забыть человека, который яркой вспышкой вторгся в твоё сознание?» – вопрос, который не давал мне спокойно жить. Вопрос, который заставил приехать к ней для того, чтобы поговорить.
Вот только вместо Алисы я столкнулся с её разъярённым братом. Он вместо приветствия зарядил мне в глаз. Если бы я ждал чего-то подобного, то, возможно, сдержался и не ответил. Но действуя на инстинктах, я подбил Илье правый глаз. Этот цербер перегородил вход в подъезд и шипел не хуже змеи, чтобы я к его сестре и близко не подходил, что она только пришла в себя, стала улыбаться и нашла парня, который меня убьёт, если я вздумаю посмотреть в её сторону.
«Нашла, сука, парня!» – эти слова пульсировали в висках, заставляя глаза наливаться кровью, а сердце заполняться чёрной ненавистью.
Мне необходимо успокоиться. Мне необходимо её забыть.
***
Влетаю в магазин расположенный недалеко от дома Алисы, покупаю бутылку виски и направляюсь к выходу. Как вдруг, что-то заставляет напрячься, что-то очень знакомое. Я замедляю шаг и всматриваюсь в девушку с маленьким ребёнком на руках. Очень красивую молодую маму.
Неприятное чувство, похожее на зависть, царапает в районе груди. Врастаю безымянной статуей в пол, между нами расстояние в пару метров. Это Диана.
Девушка, заметив меня, бледнеет и прижимает крошечную малышку к своей груди, словно пытаясь защитить её от меня. И когда только успела? Роняю взгляд на её правую руку и замечаю кольцо на безымянном пальце.
Сегодня день "офигенных" сюрпризов.
Представляю свой вид: подбитая физиономия, растрёпанная одежда, бутылка виски в руке. С губ срывается нервный смешок. Будь тут Азалия, она бы аплодировала стоя моему умению производить на людей отвратительное впечатление.
– Привет, – произношу я, сам не зная зачем. Она молчит, лишь сильнее вжимается в стену.
Чувство похожее на совесть несмело поднимает голову в моей груди. Я понимаю, что словами не перечеркнуть всё то, что я сделал, но всё равно зачем-то произношу:
– Слушай, я хотел извиниться. Если сможешь, прости…
К Диане, как коршун, подлетает рыжий парень, обеспокоенно рассматривая её.
– С тобой всё нормально? – спрашивает он у неё и прожигает меня угрожающим взглядом.
– Да, – тихо выдыхает она и прижимается к нему.
И вот на этого рыжего мудака она меня променяла? Мне становится тошно от того, насколько заботливо он прижимает её к себе. Это не ревность, это зависть. Зависть, что они могут быть нормальными: жениться, заводить детей, жить долго и счастливо до конца своих дней.
Я окидываю их долгим изучающим взглядом, через силу улыбаюсь, но, скорее всего, моя улыбка походит на оскал раненого зверя. Отмечаю, как сильно от этого напрягается рыжий тип, и мне хочется приложить его бутылкой по голове. Просто так, чтобы выпустить пар. Перевожу взгляд на маленький невинный комочек в руках Дианы и резко направляюсь к выходу из магазина.
Глава 27
Принято считать, что чудовища живут в темных подвалах,
под кроватями, в заброшенных домах.
Но на самом деле чудовища живут в нас…
Какое многогранное обилие разных чувств может уживаться в одном человеке: от пылко пламенной влюбленности, окрашенной в ярко-алый, до лютой ненависти, покрытой темно-бордовым с рваными разводами черного.
Но не во мне…
Мне было больно от воспоминаний. Мне стало душно от людей.
Когда-то я наивно и доверчиво оголял перед ними свою душу, словно обнаженную нервами кожу, а они из любопытства прикладывали к ней раскаленные угли. Заглядывая в мои покрасневшие от боли глаза и мило улыбаясь, спрашивали:
– А разве тебе больно? Ты что-то чувствуешь?
Кромсая губы в кровь, сдерживая злые слёзы (ведь мужчины не плачут), я разучился чувствовать.
Разучился. Чувствовать.
Подставляю сентябрьскому порывистому ветру лицо, позволяю обнимать холодными объятиями кожу оголённого торса.
Потому что только так я могу снова почувствовать себя живым.
Ветер треплет мои отросшие волосы. На кожу обрушиваются влажные капли промозглого дождя, вызывая сотни зябких мурашек, босые ступни обжигает холодный пол, но мне нравятся эти чувства, они заглушают внутреннюю пустоту.
В месте, где когда-то билось горячее, полное надежд сердце, теперь зияет черная беспросветная дыра.
Бьётся ли ещё моё сердце?
Бьётся.
Но я словно блеклая тень самому себе, обреченная на жалкое существование без эмоций и чувств.
Люди странные и забавные существа. Нам от рождения дано бесконечно многое, но мы неустанно стремимся урвать большее. Втаптывая в грязь тех, кто доверился.
Это просто грёбаная эстафета.
В моей жизни плачем стал собственный отец. Он распял мою душу ради своего тщеславия, даже не задумываясь.
А потом появилась ты.
Ты препарировала моё сердце и приколола его на энтомологическую булавку, разместив в своей коллекции под стеклом рядом с другими победами.
Просто так сложились звезды, обстоятельства, наши пути.
В мои ладони впиваются холодные железные перила балкона, а со спины меня обнимают горячие женские руки. Она юна и привлекательна, наивна и трогательна. Она смотрит на мир доверчивыми, широко открытыми влюбленными глазами.
Но я не чувствую ничего, кроме желания обладать ей сегодняшней ночью. И я не вижу причины себе в этом отказывать, потому что я не страдаю от лишней скромности или благородства.
Сегодня она доверится мне, а завтра наши пути разойдутся.
Завтра начнется рождение нового человека.
Человека без чувств… Человека с зияющей дырой вместо сердца…
Или чудовища?
Когда остаюсь с темнотой один на один, я ложусь на кровать в позе эмбриона и прижимаю колени с руками к солнечному сплетению. И шепчу теням, выползающим из закоулков прошлого:
– Мне не больно. Ничего не чувствую, я тебя забыл…
Глава 28
Обнимайте чаще дорогих сердцу людей.
Обнимайте крепче. Просто так. Незаслуженно.
Потому что они есть.
Обнимайте руками, словами, поступками.
Целуйте их израненные сердца искренностью своей души.
Он идёт по скрипящему снегу, уверенной походкой, не обращая на меня внимания, а я семеню за ним следом.
Он молчит.
Возможно, он не знает о чём со мной поговорить, или разговор со мной ему попросту неинтересен.
Это ранит. Мне так хочется обратить на себя его внимание, стать для него заметным, важным, значимым.
Мне хочется заговорить с ним, но я не могу подобрать слов, я не знаю ни одной темы, которая могла бы быть ему интересна.
Продолжаю молчать.
Глубоко вдыхаю запах сигаретного дыма, исходящий от него, мне это нравится.
Я до сих пор люблю запах сигарет, хоть он и отвратителен.
Он навсегда останется в моей памяти, потому что он ассоциируется с отцом.
Только теперь я
