забранными в высокий тяжёлый хвост на затылке, явно была чуть помладше подруги, но тоже необычно собранная и серьёзная.
Обе стройные, светловолосые и довольно-таки симпатичные.
Встретившись с Флинном глазами, младшая девушка нерешительно приблизилась и прикоснулась к его руке, почему-то внимательно глядя мужчине не в лицо, а на покрытые многочисленными татуировками кисти. Стесняется, что ли? Надо же, какая прелесть…
– Флинн… – девушка обернулась на старшую подругу, и ему показалось, что та коротко кивнула.
– Где тебе расписаться, зайка? – подбодрил её мужчина. – Или ты хочешь фото?
И в этот момент женщина с короткой стрижкой шагнула ближе и решительно взяла его правую ладонь в свои:
– Произошло кое-что очень важное, Флинн…
Музыкант подавил невольную ухмылку, услышав, что та говорила по-фински. Ах, это сладкое бремя славы… Что ни говори, а приятно осознавать, что у «Псов полуночи» на родине существуют поклонники, готовые мотаться за ними по всей Европе.
– Нам надо поговорить с тобой, – женщина посмотрела ему в глаза.
Руки у неё были мягкие и тёплые. На секунду мужчине почудилось, что те даже словно бы засветились в прыгающих по залу лазерных лучах, совсем как отвороты его куртки обычно светятся под дискотечными ультрафиолетовыми лампами.
– Нужно поговорить, – настойчиво повторила женщина, не отрывая взгляда от его лица. – Не здесь.
Несмотря на ревущие танцевальные басы и несмотря на то, что та и произнесла-то эти слова вроде бы совсем даже негромко, Флинн отчего-то услышал её голос так отчётливо, словно тот звучал из мониторных наушников. Окружающие будто на миг отдалились от него, отделённые какой-то сумеречной тенью, и толпа почему-то тоже расступилась, но Флинн заметил это лишь краем глаза. Запястьям сделалось горячо, и внезапно мужчине показалось, что он может расслышать сейчас своё дыхание, а может быть, торопливый ритм собственного сердца, обволакивающий сознание золотисто-белой ласковой пеленой… как на берегу моря, утром, в дымке непроснувшегося воздуха, когда кажется, что тебе подарили крылья…
Неожиданно для самого себя Флинн широко улыбнулся.
Бывают же на свете девчонки с такой потрясающей энергетикой…
– Ну… пойдёмте, милые, раз так, – сказал он. – Я знаю тут одно место…
* * *
– Что, небось пометил очередного любимчика, м-м? – ухмыльнулся Тео, когда они миновали мост и зашагали по пёстрой от переливающихся неоновых огней улице, вдоль которой по подсвеченной в темноте красной кирпичной дорожке целеустремлённо мчались мокрые велосипеды и помигивающие разноцветными лампочками автономные роллеры.
Один из велосипедистов на какой-то футуристической тарантайке с тремя колёсами, круглым рулём и прицепленным к багажнику радужным флажком пронёсся на красный прямо под носом едва успевшего затормозить автофургона; тот отчаянно засигналил, и, вторя ему, со всех сторон тоже раздалось разноголосое рассерженное гудение десятка тормозящих машин.
– Ну он же са-ам захотел, – протянул Вильф, проводив велосипедиста задумчивым взглядом. – Обычно они сразу начинают плакать… Нет, знаешь, а мне вот всегда очень нравились маленькие смертные. Из них же можно слепить всё что угодно, правда?
– А ведь Владетель был прав… Ты прирождённый делатель, воин. Вон и Аспид… – Тео покачал головой. – Не сомневаюсь, что у тебя получится.
Рыжеволосый польщённо улыбнулся:
– Посмотрим, хм, лет через десять… что из него там вырастет. Это ведь здесь, верно, Тео? – спросил он, рассматривая похожее на заброшенный склад одноэтажное бетонное строение без единого окна на противоположной стороне улицы, громадное и сплошь обклеенное многочисленными плакатами. – Если я правильно помню, то он сейчас должен будет… что… что за… дьявол!!!
Голос Вильфа неожиданно оборвался протяжным змеиным шипением, и мужчина медленно шагнул вперёд, не отрывая глаз от трёх появившихся из-за тяжёлой металлической двери фигур – мужской и двух женских. Тео перехватил его взгляд и в следующий же миг молниеносно поймал рыжего за ярко вспыхнувшее запястье, заставляя отступить за круглую рекламную тумбу, которая стояла в густой тени около светофорного столба.
– Ти-хо, – негромко и жёстко приказал он, крепко сжимая на напряжённой кисти Вильфа блеснувшие металлом пальцы. – Не открывайс-ся. Я не хочу, чтобы они почувствовали нас сейчас…
Неслышно выругавшись, Тео быстро повёл в воздухе свободной рукой, и жёлтый светящийся ободок вокруг тумбы мигнул и тут же погас, погружая и так плохо освещённую улицу вокруг них в окончательный мрак.
– Опять!! – рыжеволосый скрипнул зубами от ярости. – Как, дьявол их всех разбери по косточкам, ни-шуур это снова провернули, а, Тео? Ну вот как?! Правительница ведь сказала, что прошло не больше часа на этот раз… Откуда они могли узнать? Нет, пус-сти меня, я сейчас-с этих гадин…
– Успокойс-ся, воин, – Тео придержал его за локоть, не давая свести ладони на груди. – Ввязаться в бой сейчас означает проиграть нового соратника. Это будет не лучшая стратегия, поверь мне. Как сказал бы Сегун, сильный ястреб прячет когти до поры…
– Японские премудрости, – пробормотал Вильф, раздосадованно опуская руки. – Ненавижу прятать когти…
Он вздохнул.
– И что же ты предлагаешь? Ждать, пока ни-шуур ему тоже прополощут мозги, как вон этой девчонке?
Тео усмехнулся.
– В этот раз мы поведём себя умнее, чем с девчонкой. У меня есть одна идея. Думаю, она придётся тебе по вкусу…
* * *
Этот роскошный кабак пристроился как раз на задворках того самого концертного клуба, где «Псы полуночи» только что выступали, и вроде бы даже принадлежал тому же самому владельцу.
Флинн, считавший, что вполне неплохо ориентируется в злачных заведениях Берлина, ценил это местечко прежде всего за то, что в ста метрах от входа здесь располагалась круглосуточная стоянка такси и беспилотников. Разнообразных таксистов, как, впрочем, и личных водителей, музыкант, правда, всегда терпеть не мог – мир нынче стал слишком уж прозрачным, а право на личную жизнь, даже у известных людей, никто не отменял, – зато вот беспилотник тут можно было без проблем заказать прямо к самой двери. А это после иных вечеринок бывает ох каким важным моментом…
Бар был в меру уютным, хотя претенциозная обстановка вокруг несколько и отдавала китчем: дорогие кожаные диваны, разгороженные узорчатыми дубовыми стенками, тихая восточная музыка из подвешенных в углу под потолком колонок, перемежаемая художественными стонами невнятно-эротического толка, и – ни одного окна, ни одного телемонитора, вообще ни единого яркого источника света… только овальное зеркало на потолке, который распространял сонное золотистое сияние. Самое то для задушевных бесед разной степени интимности. Флинну пару раз уже случалось зависать здесь с поклонницами после концертов, но эти двое были, несомненно, чем-то бодряще новеньким.
– Ну хорошо, в общем, суть я как будто уловил… – он подцепил татуированными пальцами пивную кружку и снова поднес её к губам. – Выше вас только звёзды, круче вас только яйца, и вы хотите, чтобы
