чтобы Бо сорвал с меня одежду и трахнул меня прямо здесь, в этом лесу. Втоптал меня в грязь, где никто не услышит моего крика.
— Я думала, ты охотишься на сексуальных хищников, — выдыхаю я.
— Ты бы умоляла об этом, принцесса. — Он трется своей твердой длиной у меня между ног. Удовольствие поет во мне, и я мгновенно понимаю, что он был бы прав.
Он перестает двигаться и сердито смотрит на меня сверху вниз. Непроизвольно я прижимаюсь к нему, пытаясь избавить свою киску от тупой, пульсирующей боли.
Его серый пристальный взгляд скользит вниз, длинный шрам над глазом разглаживается, пока он наблюдает, как я отчаянно трусь об него.
— Я говорил тебе, что ты не захочешь, чтобы я нашел тебя, — рычит он.
Тепло разливается у меня между ног.
Он ошибался. Я рада, что он нашел меня.
Невозможная улыбка порхает по моим губам.
Внезапно он отталкивает меня и подхватывает на руки, заставляя взвизгнуть. У меня болят спина и нога, но почему-то его, кажется, совершенно не беспокоит удар, который он получил по голове.
Когда он несет меня обратно в дом, я не пытаюсь убежать, даже когда он пинком захлопывает за собой дверь и спускается по лестнице в подвал.
Он осторожно опускает меня на матрас, мои рисунки рассыпаются, и я не могу сказать, улучшила я свое положение здесь или ухудшила.
Пока он не начнет скручивать веревку в петлю.
Мое сердце колотится, дыхание сбивается.
— Пожалуйста, не связывай меня снова.
Он не произносит ни слова, приближаясь с веревкой.
Я встаю и отступаю к стене.
— Оставь меня в покое.
Он не хватает меня и не наматывает веревку на мои запястья. Вместо этого он ложится на матрас, небрежно опираясь на локоть.
— Я уйду, когда захочу, — просто говорит он. — Разденься для меня.
Нет. Нет, нет, нет. Я не позволю ему оставить меня голой и распластанной.
— Или ты раздеваешься, или это сделаю я. — Он вынимает нож, проводя лезвием по губе. Очевидная угроза.
Вопреки всем инстинктам, я задираю подол его футболки, снимая ее так медленно, как только могу.
Его серые глаза остаются прикованными к моему лицу, пока я не сбрасываю её на бок. Затем они опускаются на мои груди, вздымающиеся под лифчиком, и медленно опускаются к пупку.
Я сгораю под его взглядом, наслаждаясь тем, как его глаза пожирают меня.
— Продолжай, — командует он.
Затем я снимаю спортивные штаны. Пока не оказываюсь перед ним в одном лифчике и стрингах.
Улыбка расползается по его лицу, когда он рассматривает мои бедра и тонкий кусочек ткани, который не позволяет ему видеть остальную часть меня.
— Хорошо, принцесса. Теперь остальное.
Часть меня хочет быть обнаженной перед ним. Дать волю зверю, которого он сдерживает, и заполучить его рот на каждый дюйм моего тела. Но мой желудок сжимается при мысли о том, что он оставит меня здесь одну, связанную и уязвимую, и никогда не вернется.
— Пожалуйста, не связывай меня, — повторяю я.
Его взгляд становится холодным.
— Делай, что я сказал.
Возражения ни к чему меня не приведут. И я больше не хочу. Я хочу, чтобы он увидел меня целиком. Всю меня.
Я хочу точно выяснить, что он сделает со мной, когда это произойдет.
Я расстегиваю лифчик, позволяя ему упасть. Мои груди падают перед ним, и он сглатывает. Эрекция выпирает из-под его джинсов, и у меня пересыхает во рту.
— Прекрасно, детка, — бормочет он.
От комплимента меня должно отвращать, но я борюсь с улыбкой. Психопат говорит мне, что я красива, и все, чего я хочу, это услышать это от него снова.
Бо отслеживает мои движения, когда я засовываю пальцы в трусики и спускаю их вниз по ногам. Я наблюдаю за его лицом, когда он смотрит на меня, горло подергивается, а глаза голодные.
Я никогда в жизни не чувствовала себя более красивой.
— Хорошая девочка. — Он хватает веревку с пола. — Теперь вытяни руки.
БО
Я должен быть зол, что она пыталась вырубить меня гребаной веткой дерева, но я не могу сдержать улыбки при воспоминании, даже когда мой череп пульсирует. У нее есть дух. У нее больше мужества, чем я ожидал от принцессы, вырванной из своей башни. Не могу не восхищаться ее боеспособностью.
Как я мог забыть закрыть эту чертову дверь? По крайней мере, это дало мне повод посмотреть, как она раздевается.
Сейчас она обнажена и распростерта передо мной. Я принес ей одеяло, но пока не укрываю ее.
Ее тело более совершенное, чем я себе представлял. Ее сиськи достаточно маленькие, чтобы поместиться в моих руках, ее соски розовые и острые, ее бедра спускаются к стройным ляжкам, а между ними ее идеальная маленькая киска, которая, я знаю, влажная и жаждущая меня. Каждый дюйм ее тела мягкий и податливый, умоляющий меня попробовать его на вкус.
По тому, как она терлась своей киской об меня в лесу, я мог сказать, как сильно она хотела, чтобы я трахнул ее. Сопротивляться ей было почти невозможно, но пока я не дам ей того, чего она хочет. Я не могу позволить ее маленькой попытке побега остаться безнаказанной.
Не всем нужно наказание, чтобы усвоить урок.
Майкл был неправ в этом. Каждая ошибка требует последствий. В каждом наказании есть урок, который нужно усвоить. Ноэль усваивает свой.
Она шипит, когда мыло попадает на порез на ее ноге, и пытается вырваться от меня. Со связанной лодыжкой далеко не уйти.
— Мне нужно это почистить, — предупреждаю я ее. — Ты просто бежала по грязи.
— Ты когда-нибудь раньше обрабатывал рану пленника? — поддразнивает она.
Я не могу удержаться от ухмылки.
— Еще одно начало, принцесса. — Я провожу мазью с антибиотиком по ее порезу и накладываю повязку, прежде чем встать.
Она выглядит чертовски аппетитно, распластавшись передо мной. Я ничего так не хочу, как поедать ее хорошенькую маленькую киску, пока она не кончит мне в рот и не будет умолять меня трахнуть ее. Просовывать свой член мимо этих идеальных губ, прежде чем засунуть его в ее тугое влагалище, истекающее для меня. Представляя звуки, которые она могла бы издавать, когда я буду входить в нее, пока она не может пошевелиться. Мой член подергивается.
— Мне холодно, — шепчет она.
Я хватаю одеяло и расстилаю его на ней, укрывая ее от пальцев ног до шеи. Барьер, помогающий мне противостоять ей.
— Лучше, принцесса?
— Спасибо. — Несмотря на то, что она связана, в ее голосе действительно звучит благодарность.
Я
