обломки асфальта, бетона и стекла.
Некромантка была довольно сильная.
Я начал быстро карабкаться наверх, крепко держа девушку одной рукой, а второй цепляясь за радужные нити. Червоточина всё углублялась, дрожала и трещала.
По пути Виринея прихватила мой кинжал, успев выдернуть его из стены.
Ещё через несколько секунд я увидел, как яма сверху начинает зарастать радужными нитями. Они постепенно меняли вид и цвет — становились серебристыми и срастались между собой. Затягивали вход в червоточину очень быстро — настолько быстро, что мы могли не успеть, даже с моей ловкостью.
— А-а-алекс! — Виринея сжала меня так сильно, что я чуть не задохнулся от её объятий. — Алекс! Быстрее!
Я и так лез на максимуме силы и ловкости, но всё равно не успевал. Нити перекрывали выход всё плотнее и сами будто ускорялись.
У нас оставалось секунды три, не больше.
Две…
Одна…
— О не-е-ет!!! — завопила Виринея мне в ухо и от ужаса всадила в мои плечи зелёные некромантские ногти. Пронзила даже пиджак с рубашкой и добралась до самой кожи.
А через мгновение нити закрыли выход из ямы полностью.
Прямо над нашими головами…
* * *
Мне не хватило всего секунды, чтобы выбраться или хотя бы вытолкнуть девушку наружу.
Нас поглотил серо-синий полумрак.
Я резко остановился на отвесной стене, зацепившись за торчащий камень одной рукой. Виринея продолжала держаться за меня.
Чтобы снизить нагрузку, она нашарила ногами выступ и встала на него, ну а я вытянул правую руку вверх, потянувшись к серебристому перекрытию, очень похожему на переломанное зеркало.
— НЕТ! НЕ ТРОГАЙ! — завопила девушка в панике. — ТЕБЯ РАСЩЕПИТ!
Она вцепилась в мою руку и оттянула вниз, выдохнув мне в лицо:
— Никогда! Никогда не трогай перекрытие червоточины! От этого уже столько людей погибло!
Мы оба видели себя в отражениях зеркальных нитей.
И если бы это было чистое и ровное зеркало, то я бы не смог на него даже посмотреть, не испытывая жгучей боли в глазах, но нити преломляли отражение, и мне удалось на них взглянуть.
Наверное, я никогда не привыкну видеть себя таким: с белыми взъерошенными волосами, юного и не такого жилистого, как в прошлом. На моей подростковой физиономии ещё не остыла злость из-за того, что нам не удалось выбраться.
Я сгрёб горсть раскрошившегося асфальта прямо из стены и швырнул вверх. Всё, что попало на нити, тут же вспыхнуло белым светом и осыпалось прахом.
— Мать твою… — Кашлянув от пыли, я глянул вниз.
Под нами разверзлась яма, уходящая вниз метров на пятьдесят и образующая боковой туннель под углом градусов в тридцать. Туда можно было хотя бы спуститься, чтобы не держаться на стене. Там же осталась несчастная Пекарня Мефодия, здание развалилось на куски.
На всякий случай я проверил девушку, оглядев её с ног до головы. Её синие волосы покрылись пылью, как и вся она. Платье порвалось на подоле, а на колене краснела ссадина, но в целом всё было в порядке.
— Не ранена? — всё же уточнил я. — Спуститься сможешь?
Она подавила в себе панику и кивнула.
В её глаза вернулся прежний холод. Похоже, смерть в яме её не пугала. А вот смерть в яме рядом с ненавистным Бринером была для неё намного хуже. И плевать, что этот Бринер жизнью рискнул и сейчас ему придётся расхлёбывать.
— Это и есть та червоточина, про которую ты говорила? — спросил я, не сдержав иронии. — Посмотри-ка, даже искать ничего не пришлось. Она сама нашлась. Перепроверь сказки Феофана. Может, ты страницу пропустила?
Да, это был не слишком смешной юмор, но другого у меня не нашлось.
В самые паршивые моменты моей жизни именно сарказм спасал мою психику. Рвать на себе волосы — это последнее, чем бы я занялся, даже когда других вариантов не оставалось. Примерно, как сейчас.
Девушка зло сощурилась, не проникнувшись моей иронией.
— Нет, это не она. Совсем не та червоточина, которую я просила тебя найти. Мы проверяли под пекарней подвал позавчера. Ничего тут не было. Значит, она появилась либо вчера, либо сегодня. Но не в прошлый вторник, как предсказывал Феофан.
Тут бы можно было поиронизировать ещё, но я не стал — меру тоже надо знать, чтобы не превратиться в клоуна.
Вместо этого нахмурился.
Если верить некромантке на слово, то выходит, что эта червоточина возникла под пекарней не случайно. Она будто точечно уничтожала именно это здание и именно сегодня.
Будто кто-то ею управлял.
Ещё один момент меня напряг: почему я не ощутил червоточину прямо у себя под ногами, когда был в пекарне? Объяснение было только одно — потому что в тот момент во мне не было ни капли магических сил.
— Ладно, исследуем дно. — Я снова глянул вниз. — Возможно, сделаем открытие перед смертью.
— Ты всегда такой умный, Бринер? — съязвила девушка, не в силах совладать с собой даже в такой ситуации.
Но всё же послушно начала спускаться следом за мной, да так торопливо, будто боялась потерять меня из виду.
Вместе мы спустились вниз, до того места, где яма заканчивалась и начинался боковой туннель. В нём, метров за двадцать дальше, я увидел ещё одно перекрытие, только совсем другое на вид.
Оно не походило на ту нитевую зеркальную крышку, что была наверху. Эта перегородка состояла из крупных, будто живых, пузырей. Они то вздрагивали, то замирали, постоянно выделяли бесцветную слизь и перекрывали вход в туннель.
— Это тоже трогать нельзя? — спросил я у девушки, забирая наконец у неё свой кинжал.
— Нет, нельзя, если не хочешь умереть. Ты что, правда ничего не знаешь о червоточинах?.. — Она посмотрела на меня ещё более презрительно, чем раньше.
Я не стал с ней препираться или иронизировать. Сейчас мне нужна была
