порядке. Даже думать не хочу о том, что к этому имеет какое-то отношение Туманов.
Погода за эти дни совсем наладилась. Сегодня на улице было почти по-летнему тепло.
Соня таскала меня по дорожкам, она уже уверенно ходила, держа меня за одну руку. Думаю, скоро моя малышка сделает первые самостоятельные шаги. А пока, спина моя спина…
– Мама, ду-да! Ду-да! – показывает моя крошка на яркую лужайку одуванчиков.
– Только не надо их есть, Соня. Это ка-ка!
Пока дочка уничтожает лужайку цветов, расстилаю детский пледик на травку, усаживаю на него Соню, достаю её игрушки. Малышка перебирает несколько сорванных цветов. Помогаю сложить их в аккуратный букетик.
– Си-во! М-м-м! - подпирает дочка рукой пухлую щёчку, качает головкой.
Так она выражает восторг.
– Да, красиво, согласна, моя прелесть. Давай вот ещё сорвём и сделаем венок, смотри, – переплетаю несколько цветов, Соня с интересом наблюдает за процессом, а потом мы по всей лужайке собираем одуванчики, пока у нас получается очаровательный венок. Водружаю его на голову крошке.
– Доча, садись вот тут, я тебя сфотографирую.
Достаю телефон, усаживаю Соню на цветущую лужайку, отхожу на несколько шагов, навожу камеру, пытаюсь поймать удачный кадр. Но эта егоза никак не хочет смотреть на меня, постоянно умудряется моргнуть, закрыть личико рукой или отвернуться.
– Соня, ну смотри на маму, скорее! Ну Доча!
Соне на нос вдруг садится бабочка, она испуганно замирает, забавно сводя на неё глазки. Я делаю несколько потрясающих фоток, прежде чем дочка отмирает и начинает усиленно махать ручками, пытаясь согнать бабочку.
А дальше… Всё происходит мгновенно.
Какой-то шорох сзади, тяжёлое дыхание, тёмная тень. Боковым зрением успеваю заметить чёрную крупную тушу, несущуюся к нам. По инерции кидаюсь к дочке.
Раздаётся агрессивное:
– А-а-ав, а-а-ав!
Собака! Огромная, чёрная собака несётся к нам крупными прыжками.
Бросаюсь к Соне, успеваю её схватить, повернуться к псу спиной, прежде чем со страшным рычанием в меня впиваются зубы. Меня обдаёт оглушающим ужасом, я сжимаюсь, закрываясь от пса, от его клацающей пасти.
А потом раздаётся глухой удар, жалобное поскуливание, громкий голос над головой.
– Пошёл вон, урод. Брысь отсюда.
Рычание раздаётся уже в стороне.
– Лиза, малышка, вы как? – меня обнимают чьи-то руки.
Оглядываюсь в ужасе. Серёжа. Откуда он взялся?
– Лиза, он тебя укусил? Скажи? – встряхивает меня, а я не пойму. Я в шоке. И да, плечо горит от боли. – Дай, я посмотрю, – снимает с меня куртку, осматривает, хмурится. – Так, а вот и хозяин. Сиди здесь, пойду поговорю с мудаком.
Сергей уходит, но тут отмирает Соня. Она явно перепугана и начинает громко плакать. Успокаиваю её кое-как, слышу фоном, что за моей спиной Сергей устраивает разборки. Это он умеет, тут я за него спокойна, и уверена, что собаке, как и её хозяину теперь не поздоровится.
Крики становятся громче, видимо, там попался не менее твердолобый мужик. Только бы не подрались. Хотя… Какая мне разница.
Скидываю быстро все вещи в сумку, хочу уйти.
– Лиза, стой, – догоняет меня Сергей. – Поехали!
– Куда?
– В больницу. Тебя собака укусила.
– Нет.
– В смысле, нет? Не дури, это может быть серьёзно, да и в любом случае нужно зафиксировать укус.
– Я не хочу.
– Лиза, что значит, не хочу! А если бы он Соню укусил, а если бы я его не отогнал, а если он завтра опять будет здесь носиться. Ты видела, там хозяин отмороженный напрочь.
Понимаю, что Сергей прав, но меня всё ещё трясёт и мне хочется просто попасть в безопасное место, а оно точно находится не рядом с моим бывшим мужем.
– Пойдём, всё будет хорошо, – обнимает меня за плечи, направляет к машине.
– Нет! – останавливаюсь упрямо. – Они сейчас начнут колоть кучу уколов, а я Соню кормлю! Я не хочу.
– Малышка, я знаю, что ты боишься уколов, но ты же знаешь, чем опасен укус животного? А если он бешеный? – уговаривает меня, как ребёнка.
– Но он же домашний пёс? Привитый, наверняка.
– Хорошо, давай договоримся так, сейчас пойдём домой, я ещё раз посмотрю, что там у тебя с плечом, и потом решим, хорошо?
– А ты разве врач?
– Но в больницу же ты ехать отказываешься. Значит, придётся довериться мне.
Хочу спорить, но понимаю, что он прав, тем более плечо дёргает всё сильнее. Я слышала много ужасов про бешенство и мне правда страшно. Какие же люди идиоты, как можно таких опасных животных отпускать без намордника гулять?
Поднимаемся в квартиру, Соня поглядывает на Сергея с опаской.
Дома раздеваю малышку, оставляю её в манеже с игрушками. Сергей ждёт меня на кухне.
– Садись, – указывает на стул.
– Я сама.
– Лиза, – качает головой.
– Хорошо! – психую.
Потому что понимаю, я и правда не дотянусь.
– Раздевайся.
– Что?
– Лиза, ну что ты как маленькая. Рубашку расстегни. Ну что я там не видел, а?
От его последних слов вспыхиваю, как мак. И зажимаюсь ещё больше. Потому что на самом деле он многого не видел. Например, растяжек на груди. Да и вообще, с этим кормлением грудь превратилась в какое-то вымя, и прибавила я за беременность прилично. Да, большую часть уже сбросила, и всё же…
– Малышка, – вдруг слышу голос сзади, в ухо. – Ты сейчас напоминаешь мне ту самую невинную девочку, с которой я познакомился когда-то. Не томи, снимай…
Ловкие пальцы расстёгивают пуговицы, и вот, рубашка уже на полу. Чувствую лёгкий поцелуй в плечо. В голове горячий туман, и томление просыпается в давно забытых местах… Понимаю, что моё тело реагирует на этого негодяя, как и прежде. Нет! Не хочу этого!
Отступаю подальше.
– Где у тебя аптечка? – спрашивает Сергей хрипло.
– Там, – указываю на нужный ящик.
– Садись.
Опускаюсь на стул, сердце колотится, как сумасшедшее.
Сергей шелестит чем-то, выставляет на стол антисептик, вату.
К спине прижимается влажная холодная салфетка.
– Потерпи, малышка, немного.
– Ай, – начинает жечь.
Он дует на ранку, я тяжело дышу, пока боль не утихает.
– Всё, моя хорошая.
Приклеивает пластырь, поглаживает мою спину явно не только для того, чтобы успокоить. Мурашки расползаются табуном, и пока я ещё хоть что-то соображаю, вырываюсь из его рук, сбегаю в ванную.
Пока переодеваюсь, слышу, как Сергей разговаривает с кем-то по телефону.
