– и вся система посыпалась, и стало вдруг понятно, что другой человек тоже испытывает боль, и страх, и нежность...
И люди с принципами стали вызывать в нем уважение.
Вот капитан Семёнов. Мог целый год провести на курортах или уйти на повышение в теплый кабинет. Но вместо этого наживал себе неприятности, чтобы добиться исполнения всех законных процедур.
Мысль о том, что это не так уж глупо, засела в голове Гриши, как гвоздь. И вот однажды вечером он сел в свою «адскую» машину и поехал на тот злосчастный перекресток, с которого начались все странности его запутанной истории.
Капитан Семёнов стоял на своем посту – Гриша почему-то был уверен, что застанет его на прежнем месте. Принципиальный.
Упертый, суровый, хмурый. Мужик.
Общественные работы – такая статья светила Грише, помимо штрафа. Ну, значит, придется отработать. Это раньше он ничего толком не умел, а теперь-то он конюх. Может ухаживать за лошадьми, по крайней мере – в теории. Даже интересно проверить, как на практике осуществятся навыки, полученные во сне.
Он уже узнавал: за городом есть база конной полиции, где содержат лошадей. Поговорит с адвокатом, напросится туда, ухаживать за конями. Думая об этом, Гриша явственно вспоминал запах конюшни, который поначалу, в первой половине сна, его ужасно раздражал, а потом стал даже нравиться...
Семёнов стоял на своем посту, и Гриша повернул на островок безопасности рядом с опасным во всех отношениях перекрестком.
Капитан набычился, выпятил губы – приготовился отражать нападение – может, словесное, а может, и физическое. Но вместо тысячи слов Гриша просто вытащил ключи из замка зажигания, подошел и протянул Семёнову.
Пусть отгонит «адскую машину» на штрафстоянку, раз ему это так важно. Пусть в этом мире хаоса, безверия и нигилизма хоть один раз восторжествует закон.
Семёнов машинально взял ключи, не понимая, в чем тут подвох. Но потом вдруг всё прочел по лицу Гриши и удовлетворенно кивнул.
Бывает же, что люди понимают друг друга без слов.
Так было с Лизой. Но Лизы не существует... Пусть хотя бы Семёнов будет считать, что он восстановил разрушенную гармонию мира.
Сунув руки в карманы куртки, Гриша направился в сторону пешеходного перехода. Он чувствовал спиной, что Семёнов стоит и смотрит ему вслед. С уважением. Да, кажется, с уважением.
А может, думает про себя: «Ну и придурок!» Гриша готов был принять оба эти варианта.
История с автомобилем как будто закрывала давние долги. Период, когда Грише нравилось бездумно и богемно прожигать свою, в общем-то, никчемную жизнь, закончился. Но ничего другого не началось – по крайней мере, здесь, в обыденной реальности.
Он словно ходил по кругу, и круг неизбежно привел его в тот же ночной клуб, в котором подвернулась пресная девица с претенциозным именем... Как ее, Анфиса? Он обидел ее на пустом месте, а она пожелала: «Чтоб ты пропал!»
И вот он пропал, и никак не мог восстановить равновесие жизни.
В гостиницах он вечно забывал код от сейфа, и приходилось вызывать сотрудников, чтобы отключали электронную защиту. Кодовый ключ от собственной жизни он не то что забыл, но оставил там, в другой реальности, которая была такой убедительной, такой настоящей... Где же искать этот ключ?
Сидя у барной стойки, Гриша пил невкусный теплый коктейль и грустно смотрел на танцующих. Да, в этом вся фишка! Там, во сне, всё было по-настоящему. Конюшня, река, запах скошенной травы. Даже вкус еды был настоящий. Ржаной хлеб! А каша – пшенная, из печки... А яблоки? Ароматные, брызжущие соком...
А здесь как будто всё покрыто воском. Кукольные лица, капроновые волосы, дежурные улыбки. «Пластиковый мир пластической хирургии», – такой придумался каламбур.
Что он тут делает? Грезит о несбыточном. Ищет способ вернуться туда, где он был счастлив. Выходит, по-настоящему счастлив он был только во сне...
К барной стойке подошел подвыпивший парень, наглый и высокомерный – Гриша про себя окрестил его «Мажор». Дорогая стрижка, ухоженная физиономия, на которой отражались самодовольство и презрение ко всему миру. Гриша знал по собственным загулам – упражняться в презрении этот тип будет за счет обслуживающего персонала. Это же – самый простой и безопасный способ заявить о себе.
– Слышь ты, рожа?! Ты мне чё налил? Сам это пей! – крикнул Мажор и выплеснул бармену в лицо коньяк из своего бокала.
– Я тебе четко сказал: Икс О. Ты алфавит знаешь?
«Вот же ведь противная рожа, еще себя аристократом возомнил, знатоком изысканных напитков», – подумал Гриша, отодвигаясь от неприятного типа.
Он повернулся в сторону танцпола, скучающим взглядом осматривая толпу. Как вдруг...
Нет, это точно шизофрения. Раздвоение личности.
В толпе танцующих мелькнуло знакомое лицо роковой барышни, Аглаи Дмитриевны. Гриша на секунду зажмурился, потряс головой. Нет, не она... Другая прическа, яркий макияж. Броский клубный наряд. И всё же она! Точно она!
Не помня себя, Гриша начал пробираться сквозь толпу, расталкивая танцующих. Кричал, не обращая внимания на гневные и презрительные взгляды.
– Аглая! Аглая Дмитриевна!
На секунду ему показалось, что Аглая, заметив его, попыталась скрыться в толпе. Она старательно отводила взгляд и прятала лицо, пробираясь к выходу.
Но Гриша всё же догнал ее, схватил за руку.
– Аглая Дмитриевна, это я, Гриша. Конюх ваш! Не узнаёте?..
В этот момент кто-то схватил Гришу за плечо.
– Э! Братан! Руки убери от нее!
Гриша повернулся и узнал барского сына. Противная рожа, еще и волосы лаком залил, и майка дурацкая, с вырезом до пупа. Гриша в шоке застыл, сон и реальность путались в голове. Надо поклониться молодому барину... Или – что это, какой-то морок? Обман сознания.
– Алексей Дмитриевич?! Вы... как... здесь оказались?
На лицах Аглаи и Алексея отразилось секундное замешательство, они переглянулись.
Девушка быстрее взяла себя в руки, изобразила возмущенную недотрогу.
– Чувак, ты перепил, что ли? – Повернулась к барскому сыну. – Антон, это кто?
Тот, бегая глазами, ответил не сразу.
– Э-э-э... Не знаю, Полина. Первый раз вижу.
«Схожу с ума. Просто схожу с ума», – подумал Гриша, отступая от парочки модных тусовщиков.
– Извините... Ребята, у меня просто с головой проблемы, последствия травмы. Простите, обознался.
Гриша повернулся и пошел в сторону гардероба.
Он не видел, как Антон и Полина переглянулись, как Антон со вздохом произнес:
– Что-то мне его жалко. Совсем потерянный... Представь: человек потерялся во времени.
– Его проблемы, сам виноват, – ответила Полина, но вдруг с вызовом вскинула голову. – А впрочем...
