проблемы.
— Она знает, что ты собрался жениться? — ловлю его лицо в ладони.
— Кто она такая, чтобы я перед ней отчитывался? М?
— Вадим, мне, кажется, лучше сказать. Все-таки она мать Никиты. Ей небезразлично с кем он живет.
— Может мне благословение у нее попросить? — вскипает он.
— Ну не злись!
— Я не злюсь! — быстро целует в губы. — Все! Побежал! Позвоню!
Закрывая за ним дверь, ложусь на нее спиной. Господи! Не ужели это все со мной происходит? Мужчина, от которого замирает сердце, маленький мальчик, чье трогательное доверие стало безумно важным…Лимур, трущейся об ноги.
Подхватываю кота на руки, иду с ним на кухню, наливаю в миску свежую воду. Чешу за ушами, пока он лениво хрумкает твердые камушки корма.
Почистив зубы, заглядываю к Никите. Сладко спит, прижимая к себе потрепанную гусеницу. Пристраиваюсь рядом на кровати, глажу по щечке, бровкам, ладошке. Как можно было его оставить? Такого беззащитного, маленького? Наслаждаться жизнью без запаха его нежной кожи и птичьего голоска? Обняв, и прижавшись к нему, засыпаю.
Будит меня подпрыгивающий матрац и радостное скандирование.
— Ли-ка! Ли-ка! — скачет рядом на коленках Никита. — Вста-вай! Вста-вай!
Увидев, что я открыла глаза, падает на меня, раскинув руки и обнимает.
— Доброе утро, Динозаврик! — обнимаю в ответ, и щекочу. Он хохочет, извивается так, что мне прилетает по подбородку.
— Встаем! — подхватив на руки, иду с ним в ванную
— Ты хорошая, — обвив мою шею, заискивающе заглядывает в глаза. — Не хочу чистить зубы!
Отрицательно кручу головой.
— Надо!
— А я все равно не буду!
— Тогда я позову Мойдодыра, — на ходу сочиняю, мысленно выругавшись, что не подготовилась к такому повороту событий. — Пусть он своих помощников к тебе отправит. Знаешь, кто его помощники?
— Щетки и мочалки, — упрямо насупившись смотрит на меня. Исподлобья.
Вот я дура! Уговаривать надо, а не настроить против себя! Уговаривать! Глажу его по голове.
— Сейчас почистим зубки, умоемся, и поедем к бабушке с дедушкой.
— А папа? — ставлю его на подставку, чтобы достал до раковины. Расстегиваю кенгуруми.
— А папа на работе, он к нам завтра приедет, — включаю воду. — Давай снимем?
— Нет, я хочу быть динозавром, — натягивает на голову капюшон и схватив щетку сует под струю. Рукава тут же становятся мокрыми. Виновато косится в мою сторону. — Не ругайся…
Разве можно на него ругаться…ему и так вчера мамой по голове прилетело…а сегодня тетка посторонняя раскомандовалась, и папы дома нет. Как тут не вредничать.
Встряхиваюсь, пытаясь отогнать невеселые мысли. Не очень-то у меня получается с детьми. Улыбаюсь ему, как можно дружелюбнее, подбадривающе сжимая плечико.
— Давай, помогу, — согласно кивает. Поддергиваю ему рукава. — Эта? — специально вынимаю из стакана ядреную мятную пасту, чтобы развеселить.
— Нет! Моя с дракошей!
Тянется к тюбику, намочив теперь рукава до локтей. Досадливо прикусив губу, пытается выдавить воду из складок.
— Давай снимем, зато будет удобно трусить, — машу руками, вспоминая, как мы баловались.
— Ладно, — расцветает улыбка у него на лице.
После затянувшихся водных процедур, где я еще раз за компанию почистила зубы и умылась, садимся завтракать рисовой кашей. Никита ковыряется, набирает в ложку кашу и вываливает обратно, делая вид что остужает.
— Не хочу, — отодвигает от себя тарелку.
— А что хочешь? — пробегаюсь глазами по кухне.
— Шарики.
— Какие шарики?
— С молоком.
Обыскиваю шкафы, нахожу сухой завтрак. Подогреваю молоко.
Телефон, лежащий на столе вспыхивает экраном. «Вадим»!
— Привет! — насыпаю в тарелку шарики. — Как вы там?
— Нормально. Завтракаем уже. Умылись. Сейчас соберемся и поедем. Не переживай.
Не удержав в руках ложку, Никита роняет ее в тарелку. Она, поднимая волну, разбрызгивает молоко по столу. В попытке скрыть последствия, он размазывает капли рукой. И не рассчитав траекторию движения ладошки, сшибает мою тарелку с кашей. Еле успеваю подхватить, чуть не свалившегося вслед за ней Никиту.
Грохот, звон, крик!
Быстро закрываю ладонью динамик, но кажется, нас уже спалили
— Лика?!.. — тревожно выдыхает Вадим. — Что там у вас?
— Папа? — взволнованно на меня смотрит Никита
— Лимуру на хвост наступила, — вру, прижимая к губам палец, чтоб виновник хаоса меня не выдал. — Отпрыгнул на миски.
— А … я уж испугался, что что-то случилось.
— Что у нас может случиться? Все хорошо. Потом созвонимся, ладно?
25
Скидываю вызов, грожу Никите пальцем.
— Никогда не обманывай папу. Понял?
Обещающе машет головой, как китайский болванчик.
Сажаю Никиту на стул к стене. Протерев стол пододвигаю к нему тарелку. И горестно вздыхая, он медленно ест, под включенные Алисой мультфильмы, пока я убираю на кухне погром.
— Пошли одеваться, — поднимаю его на руки несу в комнату.
Ставлю перед шкафом, оттесняя меня он что-то ищет на полке. Я вчера, на нервах пока их ждала, в его комнате порядок навела. Вещи в шкафу сложила аккуратно, игрушки в стеллаже красиво расставила, постель поменяла.
— Как папа! — радостно вытягивает штаны с множеством карманов, раскидав сложенную одежду. Выбираем вместе из разбросанного вороха футболку с динозавром и кофту.
Помогаю ему одеться. И пока он, как папа, собирает в свой рюкзачок всякую нужную всячину, вывернув наизнанку стеллаж, видимо в погоне за красотой, я нарушила, привычный порядок, мчусь переодеваться.
Обуваемся перед дверью. Об ноги трется Лимур. Никита поднимает его на руки, зажимает под мышкой. Кот болтается сосиской, свисая почти до пола.
— Возьмем? — просительно смотрит на меня.
— Лимуру же нужно специальное место, — присаживаюсь перед ним на корточки, пытаюсь мягко объяснить, почему мы не можем взять с собой кота. — Ты в кресле поедешь. А он?
Отпустив Лимура на пол срывается с места, убегает в кладовку. Вытаскивает оттуда сумку-переноску.
— Вот! — довольно демонстрирует мне.
— Ух ты! — торможу от неожиданности.
Ну кот, так кот. За язык меня никто не тянул, придется теперь отдуваться. Ловим кота, засовываем в переноску.
— Крутая, — увидев мою машину Никита ахнул от восхищения. Погладил ладошкой грязное крыло, деловито заглянул под брюхо, постучал ножкой по колесу. Как папа, видимо.
Устроившись в кресло, огляделся, нажал на кнопку стеклоподъемника. Зажжужав моторчиком, стекло поехало вниз, я тут же его остановила, закрыла и заблокировала. И поставила на двери защиту от открывания, хорошо, что вспомнила про такую опцию. Никогда ей не пользовалась. Нисколько не расстроившись, Никита залез в карман переднего сиденья, вытащил какой-то давно лежащий, и непонятно откуда взявшийся журнал.
— Удобно? — пристегиваю его. — Поехали?
Высунув язык, довольно перелистывая страницы, кивает. А Лимур на переднем сиденье издает клокочущие звуки. Черт! Да он в ужасе! Сидит глаза таращит, бедный.
— Нас папа за Лимура не покусает? — смотрю через зеркало на Никиту.
— Нет! — решительно переворачивает страницу журнала, болтая ногами. — Он
