и Бадди разделить с ним утреннюю трапезу.
Они обе были облачены в обновы, которые Бадди раздобыла вчера в Клостене. Марте понравилась удобная практичная темно-вишневая юбка и легкая блуза нежно-розового цвета, которые атильда назвала домашним костюмом. Смущало только, что одежда была впору, почти никакого запаса в талии. И невольно возникали мысли, что скоро все это Марта не сможет носить. Может, зря она не поделилась с Бадди своими проблемами? Но как решиться довериться компаньонке, когда не помнишь, как вы с ней ладили?
Генрих ждал дам в небольшом обеденном зале.
– Доброе утро, Ваша Светлость, – Марта уже привычно заглянула ему в глаза проверить степень облачности его настроения. Синева выглядела почти безмятежной – никаких грозовых туч. Но зато Марте показалось, что она разглядела там нечто новое. Сложно сказать, хорошее или плохое – какое-то каверзное. Его подозрительная Светлость что-то задумал?
– Доброе утро, – ответил взаимной любезностью герцог.
От Марты не ускользнуло, как его взгляд прогулялся по ее шее, а затем уголок его рта приподнялся в довольной улыбке. Заметил, что она надела его подарок? Да, Марта решила, раз уж в обереге нет никакого подвоха, то почему бы его не носить? Ей сейчас любая лишняя защита не помешает.
Стол уже был накрыт к завтраку, но слуг не было. Марта догадалась – Генрих хочет продолжить вчерашний разговор, поэтому отослал лишние уши.
Ну, а раз отослал, то ухаживать за гостьями пришлось самому. Он поднялся и отодвинул Марте стул. Бадди же такой чести дожидаться не стала – пристроилась за стол самостоятельно.
Марте пришлось приложить немало усилий, чтобы не наброситься на умопомрачительно пахнущие ломтики обжаренного бекона и свежевыпеченный ноздрястый хлеб, а чинно и не спеша отправлять деликатесы в рот маленькими кусочками.
Разговор, как Марта и догадалась, зашел о похищенном родовом артефакте и главном подозреваемом по версии Генриха.
– Я считаю, нам нужно организовать встречу Марты с Раменвилсом, как можно скорее, – не стал ходить вокруг да около герцог.
Марта так и предполагала, что первым делом Генрих захочет, чтобы она применила свой дар к тому, кого он подозревает больше всего. На самом деле это не так и просто. Бадди рассказывала, на какие ухищрения им порой приходилось идти, чтобы подстроить подобные встречи. Все должно выглядеть естественно и невинно. Встретившись с Мартой, Раменвилс не должен догадаться, что его собираются прочесть. Это еще повезло, что Раменвилс не знает Марту в лицо. Когда он был их клиентом, общалась с ним только Бадди. Атильда, вообще, старалась по возможности не сводить напарницу напрямую с клиентами. Она ведь планировала в последствии справить Марте подложные документы – выдать ее за дочь знатного господина. Ей не хотелось, чтобы Марту запомнили, как ее помощницу.
– Скоро как раз представится подходящий случай, – продолжил Генрих. – Мои люди готовят ежегодный праздник сезонной охоты. Приглашены все мои соседи и Раменвилс в частности.
– А он приедет? – усомнилась Бадди.
У Марты на языке крутился тот же вопрос.
– Приедет, – заверил Генрих. – Праздник сезонной охоты – обычно чисто мужские игрища. Но в этом году я распорядился закончить их балом. Поэтому приглашения получили и некоторые дамы, в частности Дитель – двоюродная племянница короля. Поверьте, Раменвилс не упустит возможности повидаться с ней.
Марта и Бадди переглянулись. Надо отдать Генриху должное – план был в целом не плох. Вот только, если Марте не изменяет память, из-за этой Дитель и начался весь сыр-бор. Ее страстно добивается Раменвилс. Но и Генрих, по словам Бадди, тоже не прочь за ней приударить. Ох, чувствовала Марта, что это будет тот еще праздничек.
Глава 23. Не совсем обычная проблема
Следующие несколько дней прошли для Марты удивительно спокойно. Бадди часами пропадала в Клостене. Ходила по лавкам и модным салонам, в результате чего гардероб Марты начал стремительно разрастаться. Кроме того, атильда наводила справки по поводу артефакта, восстанавливающего память. Она заверила, что нужные люди уже получили задание и рыскают в поисках.
Генрих вел себя предельно гостеприимно. Он предоставил Марте полную свободу действий. Просил только иногда пообедать или поужинать в его компании. А больше ни на чем не настаивал. Марта гуляла по замку и окрестному парку, знакомилась с людьми, осваивалась.
За эти дни она близко сошлась с Ламмертом. Они часто и подолгу разговаривали. Облюбовали для этого уютную беседку в тихом уголке парка. Марта сама проявила инициативу. Ее тянуло к доброму доктору – ведь он единственный, кто был посвящен в ее тайну. И он единственный, кто мог рассказать ей о том, что ее ждет. Хоть и юн, но он же лекарь! Ламмерт поделился, что ему приходилось наблюдать беременных, и он неоднократно принимал роды. Причем непростые роды – с осложнениями. Если с роженицей все в порядке – его не зовут. Тогда будущей маме помогают повитухи.
Марта надеялась, что она успеет вернуться домой до того, как настанет ее время, и рожать она будет в современной клинике. Слово «повитуха» ассоциировалось у нее с чем-то средневековым и допотопным, и навевало панические мысли. А сколько у нее еще времени в запасе? Собственно, это был один из первых ее вопросов лекарю.
– Ламмерт, какой у меня срок? Сколько уже моему малышу? Ты можешь определить точно?
Ей было важно знать. Не только для того, чтобы высчитать приблизительную дату родов, но и для того, чтобы понять, когда и где она все же забеременела.
– Не в моих силах точно определить срок, – не смог порадовать Ламмерт. – Особенно сейчас. Пока дитя еще слишком мало.
А что Марта хотела? Ламмерт же все-таки не аппарат УЗИ.
Он регулярно проводил осмотры. Рассказывал ей, что отчетливо чувствует биение крохотного сердца.
– Оно звучит гармоничной музыкой, и это означает, что дитя развивается правильно.
Для Марты слова Ламмерта тоже звучали гармоничной музыкой. Она еще до конца не смирилась с мыслью, что станет мамой, но уже испытывала все положенные будущей мамочке эмоции. Какое это счастье, слышать, что с малышом все нормально! Хочется и плакать, и смеяться. И сердце ноет, что нельзя разделить все эти эмоции с тем, для кого живой комочек с крохотным бьющимся сердечком тоже родной. Кто же он, черт побери, отец ее ребенка? Где он, этот зараза, когда так нужен сейчас? Она не забывала снова и снова спрашивать Ламмерта про сроки. Но лекарь называл только ориентировочные числа: около трех месяцев плюс-минус две
