тогда, когда наступит правильное время.
— Слушай, Нин, — я решаю не носить вопросы в себе и озвучить их напрямую, — а ты теперь с Настей Крыловой дружишь, да?
— С чего ты взяла? — изумляется она.
— Видела, как вы болтали у фонтанчика, — говорю, как есть.
— А… Ну да, — Ниночка покусывает нижнюю губу. — Мы во время волейбола как-то заобщались… И пошло-поехало… А ты что, ревнуешь?
Шутливо тычет меня в ребра.
— Да нет, с чего бы, — качаю головой. — Просто удивлена. Она тебе вроде не особо нравилась…
— Да, раньше не нравилась, — соглашается подруга. — А сейчас смотрю и думаю: вроде нормальная девчонка.
— Ну да… — тяну задумчиво.
— Ну а что ты хотела, Ань? — Лисицына вперяется взглядом в мою щеку. — Ты все время с Мотом тусуешься, тебя не выловить! А мне скучно!
— Да я же не в претензии, — спешу прояснить ситуацию. — Общайся на здоровье. Я только потому спросила, что раньше ты Настю не сильно жаловала…
— Ясно, — кажется, Нину удовлетворяет мой ответ. — Ну, как видишь, мнение о человеке может поменяться.
— Ага.
— Только не обижайся, пожалуйста, — легонько щипает меня за плечо. — Ты по-прежнему моя лучшая подруга.
— Хорошо, — улыбаюсь в ответ. — А ты моя.
— Ну и славненько. А теперь пойдем на лепку. А то занятие вот-вот начнется.
Глава 24. Аня
— Ну что стоишь? Проходи! — торопит директриса, жестом заманивая меня в кабинет.
Сглатываю и покорно делаю несколько шагов вперед.
— Вот, это наша Анечка, — щебечет она, обращаясь к стоящей у окна паре. — Девочка порядочная, послушная, чистоплотная… Правда худенькая маленько, но это дело поправимое.
Передо мной мужчина и женщина средних лет. Он — высокий, подтянутый, с серьезным лицом и с сединой на висках. Она — миниатюрная, симпатичная, с длинными пшеничными волосами, которые лежат на плечах плавными естественными локонами.
— Здравствуй, Аня, — дружелюбно произносит женщина. — Меня зовут Марина. Я очень рада познакомиться с тобой лично.
Тембр ее голоса мягкий, приятный, вкрадчивый… И вообще, эта женщина, несомненно, располагает к себе. Смотришь на нее и как-то сразу веришь в то, что она хороший человек.
— А это мой муж, Александр, — продолжает Марина, указывая на своего спутника.
— Привет, Аня, — подает голос мужчина
По этикету следует ответить на приветствие или хотя бы кивнуть, но я не шевелюсь и молчу. Будто в рот воды набрала.
Знаю, это не лучшая тактика, но другой у меня, увы, нет. Я растеряна, расстроена и до чертиков напугана неизвестностью.
— Она просто стесняется, — Нонна Игоревна нарушает затянувшуюся тишину натужным смешком, а в следующее мгновенье ее пухлая ладонь опускается мне на плечо. — Ну же, Аня, не молчи. Пообщайся с тетей Мариной и дядей Сашей. Они приехали к тебе издалека!
Опускаю взгляд в пол и принимаюсь разглядывать узоры на потрепанном линолеуме. Если эти люди решат, что я дикая и нелюдимая, то, возможно, передумают меня забирать. И тогда я смогу остаться рядом с Мотом.
— Аня, я понимаю, что ты смущена, — Марина подступает ближе. — Но мы здесь ради тебя. Мы очень хотим, чтобы ты стала частью нашей семьи, понимаешь?
Я продолжаю упрямо буравить взглядом носы своих балеток.
— Я знаю, тебе пришлось непросто, ты потеряла родных… И я сочувствую твоей утрате, — она вздыхает. — Мы с дядей Сашей тоже пережили нечто подобное, поэтому разделяем твои чувства. Пожалуйста, не закрывайся от нас. Дай нам шанс узнать тебя поближе.
— Я не хочу уезжать из детдома! — не выдержав, выпаливаю я.
Наши с Мариной взгляды пересекаются, и она удивленно расширяет глаза:
— То есть как не хочешь?..
— У меня здесь друзья и… Парень, которого я очень люблю.
Супружеская пара переглядывается. А пальцы, директрисы, до этого просто лежащие на моем плече, напрягаются и больно впиваются в кожу.
— Аня, ну что ты такое говоришь? — шипит Нонна Игоревна. — Какая любовь? Тебе же всего пятнадцать.
— Ну и что? — я дергаю плечом, высвобождаясь из ее захвата.
— Помню, в твоем возрасте у меня тоже был мальчик, — задумчиво произносит Марина. — Первое увлечение очень трогательно, но оно, как правило, не на всю жизнь…
— Вы меня не знаете! — обрываю, пожалуй, чересчур резко.
Я никогда не была хамкой. Никогда не грубила взрослым и не уходила в протест. Но сейчас, в это мгновенье, во мне вспыхивает багровое пламя бунта. Я устала от навязываемой обществом мысли, что между мной и Мотом все несерьезно… Откуда они знают? Как они вообще могут судить?!
Между двумя влюбленными создается маленький уникальный мир, куда нет входа посторонним. И там, в этом мире, все по-настоящему! Чувства бурлят фонтаном, обещания сделаны из бетона, эмоции острее стекла.
Я на сто процентов уверена, что мы с Матвеем созданы друг для друга! Что мы две половинки одного целого! Он — мое будущее, а я — его. И это не блеф, не заблуждение, не юношеский максимализм! Это то, как я на самом деле чувствую, как видится мне жизнь!
Так почему же люди постоянно твердят о том, что наши отношения эфемерны? Кто дал им право становиться судьями на поле чужой любви?!
— Да, я тебя не знаю, — Марина, кажется, ничуть не обиделась на мою вспышку. — И очень прошу о возможности это исправить.
— Оставьте меня! — говорю, дрожа всем телом. — Найдите какую-нибудь другую девочку! Тут каждая вторая хочет в семью! А я… Я хочу быть здесь! С тем, кого люблю!
С этими словами я разворачиваюсь на пятках и пулей вылетаю прочь из кабинета.
— Аня, стой! — грозный оклик директрисы царапает в спину, но я не оглядываюсь.
Бегу что есть мочи, сверкая пятками.
Пусть ругает. Пусть сыплет угрозами. Плевать. Я не сдамся, не спасую, не откажусь от Матвея ни при каких обстоятельствах! Он мой свет, моя надежда, моя мечта… И я буду бороться за право быть с ним до конца!
Сворачиваю в крыло, где находятся комнаты для мальчиков и, притормозив у нужной двери, судорожно стучу кулаками по дереву. Через секунду она распахивается, и на пороге предстает Матвей. Растрепанный, сонный, до безумия красивый…
Не говоря ни слова, я обвиваю его руками и висну на шее. Покрываю поцелуями теплые ото сна губы, нос, щеки, лоб… Задыхаюсь от нежности. Жадно впитываю жар его кожи. Млею от того, как он пахнет.
— Вот это да… — выдыхает Мот, посмеиваясь. — Что за внезапный прилив чувств?
— Я встретилась с теми людьми, — отвечаю, запуская пальцы в его волосы. — Я все им высказала!
— Что именно? — он слегка отодвигается, заглядывая мне в лицо.
— Что я не хочу уезжать из интерната! Что с тобой быть хочу!
