у корней и двумя пальцами опустил туда крошечную кость.
Беги по радуге, брат. Я за тобой присмотрю.
Как будто просто любуясь кедром, Влад попятился и уперся задом в ту самую скамейку — на ней уже никого не было. Он просканировал округу. Вот издалека чесанула к кедру такса, но хозяин свистнул — и она сменила курс. Вот ребенок закинул под дерево мяч — нет, поднял и побежал обратно. Теперь эта девица с наращенными клыками ходит по лужайке и ищет что-то в траве… Всего на секунду отвлекся на дворника, который собирал мусор, натыкая его на палку, — а она уже крутит в пальцах атлант.
— Не… — дернулся было он.
— Эй! — заорал кто-то.
Девчонка и Влад обернулись одновременно. По газону бежали два толстых полицейских. Ошибки быть не могло: к ней.
Она бросила косточку в холщовую сумку, скакнула через кусты и полетела по Болотной набережной в сторону дома, где жил Влад. Он — за ней. Топот и пыхтение за спиной не отставали. Нелепость ситуации придавала сил. Влад не выпускал из виду подол черной юбки, который метался за девчонкой, как лисий хвост, — она не сбавляла ходу. И все же оказалась не стайером, а спринтером — юркнула между машинами и присела, чтобы ее не было видно с улицы. Влад забежал в свой двор, открыл ключом подъездную дверь и захлопнул ее как раз в тот момент, когда полицейские его заметили. Было слышно, как снаружи дверь пнули ногой.
Отчаянно задыхаясь, он поднялся на пролет выше и выглянул из окна на лестничной клетке: те двое шлялись по двору, осматриваясь. Девица сидела в десятке шагов от них между «Рейндж-ровером» и желтой «Рио». Не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, Влад сунул руку в карман и нащупал брелок. «Рио» пискнула сигнализацией, замки разблокировались.
Девица оказалась сообразительной: когда полицейские в очередной раз отвернулись, приоткрыла заднюю дверь и юркнула в салон. Ухмыльнувшись, Влад запер автомобиль и уже не спеша поднялся на лифте к себе. Заглянул в спальню: Янка спала, Бусина сопела на подушке рядом. Жадно выхлебал три стакана воды, сменил промокшую футболку на чистую и снова вышел.
Пухляков в полицейской форме во дворе не наблюдалось. Машина тоже показалась пустой. Только подойдя ближе, Влад убедился, что девица там: она лежала на заднем сиденье и шустро вязала что-то крючком.
Он сел за руль и посмотрел на нее через зеркало заднего вида.
— Решили, что я ищу закладки. А я не искала, — ответила она равнодушно.
— Тогда зачем бежала?
— Все, что нужно, уже нашла.
— Блин… — Влад помедлил и завел двигатель. Как он мог забыть, что у него есть машина? — Верни то, что взяла, и я отвезу тебя к метро.
— Уверен?
Он не понял вопроса. Повернул голову — и только тогда разглядел, что именно она вязала. Это была ажурная сеточка из тончайшей нити, клубок которой лежал у девицы на коленях. Клубок седых волос.
— Ты, — обалдел Влад, — и есть мамка, что ли?
— Поехали, — оскалила она свои выдающиеся клыки. — На Новую Басманную, дальше покажу.
Некурящему Владу вдруг захотелось подымить. Желание оказалось привычным, он даже не удивился. Пальцы с длинными черными ногтями легли на правое плечо. В пальцах была сигарета.
— Мысли читаешь?
— По глазам вижу.
Вопросов было много, но все они звучали бы тупо, поэтому Влад помалкивал и следил за дорогой. Он чувствовал себя опытным водителем, но не мог вспомнить, когда и зачем в последний раз садился за руль.
— Забыл что-то? — спросила мамка. Точно телепатка. Ее парню явно не позавидуешь — если он у нее, конечно, был.
— Примерно всю свою жизнь, — грустно улыбнулся Влад. — Неоднозначное ощущение. Я девять дней бухал не просыхая — видимо, алкогольная амнезия.
— Вряд ли. Тогда бы у тебя была фиксационная, а так — явно ретроградная. Тебе, похоже, память зашили.
— Это что, колдовство какое-то?
— Разновидность порчи. Скажи Серафиму — он поможет.
— Да ладно, — отмахнулся Влад, которому и одной встречи с Серафимом хватило. — Вроде жить не мешает.
— И то, что ты забыл про машину, тоже не мешает? — Тут он подумал, что про машину, кажется, не упоминал. — Попроси его. Возвращать амнезированное стремновато, немного как убить себя. Но потом станет полегче. Он тебя отмолит.
— Сам Бог мне память вернет?
— Разве я что-то говорила про Бога?
Влад даже вздрогнул от того, каким холодом тронуло шею.
— Ладно, — сказал он совсем другим тоном. — С чем я на самом деле связался? Кто такой Серафим?
— Приехали! Тут останови.
Мамка выскочила из машины. Испугавшись, что сейчас она исчезнет, Влад поспешил сделать то же самое и замер перед краснокирпичным зданием с решетками на выбитых окнах первого этажа. Заброшка торчала посреди Новой Басманной как гнилой пень.
Тем временем мамка свернула за угол и нырнула под баннер с напечатанной дверью. Влад последовал за ней. Вопреки ожиданиям, внутри оказалось чисто — кто-то тщательно поработал здесь веником.
К лестнице вели свежие доски. Ступени оказались вымытыми.
На подоконнике сидела кудрявая девочка в спортивной шапке не по размеру — видно, дал кто-то из взрослых. Шапка сползала ей на нос, девочка то и дело ее поправляла и жала на кнопки рации. Рация тоже была ей велика.
Когда мамка и Влад остановились возле нее, девочка не глядя протянула руку ладонью вверх. Мамка достала из сумки позвонок в тонкой сеточке из волос и отдала ей.
— Ща. — Рация зашуршала громче. Сквозь помехи Влад различил: «какая-то хрень, на три полосы раскидало», и «принято», и «пострадавшие?» Кто-то еще неразборчиво бубнил на фоне, но, по мере того как затихал шум, озлобленное бормотание пьяного, похоже, мужика становилось все более отчетливым.
«Твари, твари вонючие, суки, о-от суки…»
— Похоже, наш! — обрадовалась девочка. Мамка скривилась.
— Хай! — Из комнаты, куда вела линялая ковровая дорожка, появился парнишка в рваной джинсовой куртке.
— Провод, это… Как там тебя?
— Влад, — подсказал Влад.
— А это Провод.
— Чай будешь?
Провод сунул Владу огромную кружку, в которой, судя по запаху, действительно был чай со смородиновым листом, и вопросительно посмотрел на мамку.
— Наш клиент, — пояснила та, вслушиваясь в матерщину по рации, как будто в этих словах действительно имелся смысл.
— А зачем ты его сюда притащила?
— Да он как-то сам притащился.
— «Красные Ворота»! — громко и отчетливо произнесла вдруг девочка в рацию, и бормотание стихло. На том конце ее слушали. — «Красные Ворота»!
И понеслось:
«От ты ж сучка, я тебя в твою…»
— Измельчал проскудник, — буднично сказала мамка. — Ладно, ребят. Я спать. Не скучайте.
Влад по привычке собирался пойти следом, но Провод хлопнул его по плечу, преграждая путь.
— Прикинь, тут сам Маяковский сидел.
