в себя, и медленно повернулся к отцу.
– Мама пришла в себя, – договорил отец растерянным голосом. – Опасности больше нет.
Сергей слабо улыбнулся и без сил рухнул на пол.
Отец сгреб сына в охапку и отнес в постель.
Лиза села подле мальчика, глядя на его измученное, бледное, но счастливое лицо. Она видела упавшую ему на глаза прядь волос. Лиза машинально потянулась, чтобы поправить ее, но рука прошла сквозь голову парнишки.
Лиза все поняла.
У нее был ответ для Сизифа.
Глава 22
За два месяца и 28 дней до конца
– Я знаю, в чем затык, – порывисто начала Лиза.
Дверь безликого кабинета хлопнула.
Лиза плюхнулась в кресло рядом с Сизифом и с самодовольной улыбкой кинула ему на стол планшет.
– Думал, я не пойму? – она торжествующе усмехнулась. – Не тут-то было!
Сизиф невозмутимо пробежался глазами по записям Лизы.
– Та-а-ак… Что-то начинает вырисовываться. Объект воспроизводит сценарий прошлого, в котором застрял ребенком. Неизжитое воспоминание. Страсть спасать умирающую значимую женщину, необходимость жалеть и быть жертвой…
Лизе очень хотелось показать Сизифу, что она больше не стажерка, которой можно давать проверочные задания. Она не намерена тратить время на это все. Она хочет вернуться назад.
Лиза откинулась на спинку кресла и положила ноги на стол Сизифа.
– Так ты признаешь, что я отлично справляюсь?
Сизиф и бровью не повел.
– Разве? – он взглянул на лежащие у него на столе ноги. – Ну, твои манеры я уже видел, может, теперь скажешь что-нибудь по существу?
Могло показаться, что Лиза смутилась. Улыбка поникла в уголках губ. Однако она все еще старалась держать марку. По крайней мере, ноги со стола не убрала.
– Ты говорил, они настраиваются либо на нас, либо… – Лиза скривилась, собираясь произнести слово «ангелы», – либо на других ребят. Так вот этот верит покруче, чем папа римский, поэтому ни хрена нас не слышит, так? И не услышит. Потому что, мать его, он слышит кого-то совсем другого.
– Неплохое наблюдение. Я так и думал.
– Думал он. Ну и как ты собрался его достать?
Сизиф усмехнулся и встал. Он обошел стол так, чтобы перед ним оказались закинутые на столешницу ноги Лизы.
Сейчас он пройдет через них.
Лиза сжалась, вспомнив свои ощущения от соприкосновения с Сизифом.
Чертов мир, тут невозможны прикосновения. Даже в морду не дать.
Сизиф остановился на мгновение, глядя Лизе в глаза. Та нехотя опустила ноги.
– Еще вопросы есть? – спросил он.
– Да, вообще-то, хренова туча. Например, что за голос я слышала в комнате, когда парнишка молился, как заведенный?
– Ну… Если бы ты залезла в голову шизофренику, ты бы видела его глюки. Это же тебя не удивляет. Голос услышала не ты. Ты лишь услышала то, что слышал он.
– То есть он слышал… Подожди, он считает, что он слышал…
Лиза неуверенно подняла вверх указательный палец.
– Ладно, тогда почему…
Сизиф перебил ее:
– Еще только один.
Лиза замялась, выбирая самый важный вопрос. И, наконец, решилась:
– Почему его молитва типа сработала, а тысячи других нет? Вот я, например. Сколько бы ни молилась – никто и никогда мне не отвечал.
– Ну, во-первых, молчание – тоже ответ. Во-вторых, иногда вы просто не готовы слышать ответ. Тот ответ, который приходит. Вам же ваш подавай, да еще и выдай немедленно, как картошку в этом вашем ужасном «Макдоналдсе».
– Да пошел ты…
– О, ты даже не представляешь, как сильно я хочу уже пойти. Пойти отсюда как можно дальше. А не возиться с тобой.
Лиза презрительно посмотрела на Сизифа. Она ждала ответа. Настоящего, понятного ответа на вопрос, который ее действительно волновал. Если честно, то волновал с самого детства.
Сизиф почувствовал, что ехидные шуточки лучше отложить.
– Ладно, – вздохнул он. – Тут все просто. У тебя была такая коробочка, по которой вы звоните из одной точки мира в другую?
– Мобильник, что ли? Ну конечно.
– А теперь представь, что ты стоишь прямо под вышкой с этим своим мобильником и звонишь – связь будет хорошей?
– Ну да… наверное.
– А теперь вообрази, что ты пытаешься позвонить, стоя за электромагнитным экраном. Получится?
– Эээ… Я не очень сильна в физике.
Сизиф закатил глаза.
– Ну ладно, ладно, суть я уловила. Так и что: типа обычные люди окружены какими-то экранами?
– Это метафора, разумеется. Я говорю о страхах, злобе, ненависти, сомнениях, похоти и прочем вашем барахле, которое тебе так хорошо знакомо.
Лиза знала: он ждет, что она пошлет его снова. Думает, будто изучил ее.
Черта с два.
– Не надейся. Никуда тебя я больше не пошлю. Стану твоим вечным наказанием – буду болтать без умолку и задавать вопросы.
– Упаси Бог.
– Как я поняла, отношения у вас с Ним не очень. Так что я бы особенно не надеялась на его помощь.
Сизиф усмехнулся и поднял бровь. Оценил шутку.
– Ладно, на этот раз уделала.
Он неожиданно встал и вышел из кабинета.
Лиза ошарашенно смотрела ему вслед.
Что за…
– Идешь? – донеслось из-за приоткрывшейся двери.
Прямо сейчас
Начальник в черном качает головой:
– Да, праведники нынче не те. Знает молитву – уже почти святой.
Начальник в белом не реагирует на замечание коллеги.
– А предыстория? – спрашивает он Сизифа.
Тот пожимает плечами:
– Некоторые файлы были повреждены.
– Почему?
– Не имею понятия. Но кое-что я все-таки выяснил. Парень действительно молился и верил. Еще бы. Опыт-то у него был. После того как он был воином в шестнадцатом веке, пришлось оттрубить монахом две жизни подряд. Сначала православным, потом в Монголии, буддийским. Потом что-то не заладилось, как всегда, где-то оступился, и прошлую жизнь провел военным врачом. Но и тогда, и сейчас молился до исступления…
Тощий в черном перебивает Сизифа:
– А что там с матерью?
– С матерью – все, как полагается у праведников: чудо, укрепившее веру. Сами знаете, у многих из них это случается еще в детстве: домолился до видения. Типа молитва услышана и принята к рассмотрению.
Начальник в белом переглядывается с Тощим. Тот осуждающе качает головой и собирается что-то сказать, но Белый жестом останавливает его.
– Да ладно Вам – последний день все-таки, можно и пошутить! – сказал Сизиф спокойно пожав плечами. – Кто знает, шутят ли там, куда я иду.
– Что было дальше? – хмуро спросил Начальник в черном.
– Мать выздоровела. Все решили, что это чудо. Ну а для нашего героя вопрос веры с тех пор не стоял никогда. Он больше не верил. Он знал. А это самый сложный случай.
– Что же вы предприняли? – интересуется Начальник в белом.
