людей.
А после пообещал разобраться с виновным и показательно наказать того по всей строгости и публично.
Я хотела было поспорить с утверждением про запрет пыток на допросах хотя бы мысленно, но сама себя одернула. Так привыкла считать, что императоры — это ветвь узурпаторов, которая правит людьми посредством запугивания и пустых обещаний, что не сразу осознала, что с начала правления нынешнего императора многое действительно переменилось. Либо же император был сегодня очень лоялен и убедителен.
А потом князь прямо спросил, смогу ли я при желании вернуться в Империю, и император ответил утвердительно. Уточнил, что не видит причин мне и дальше прятаться. И снова сказал, что если бы я обратилась к гвардейцам ранее, то и не пришлось бы. Я опять не стала спорить и утверждать обратное, в любом случае никто уже не узнает, как бы там было, если бы я поступила по-другому.
После недолгих прощаний и повторного приглашения князя, предложившего погостить в летнем доме у моря, император пообещал в скором времени прислать гонца для обсуждения точных дат визита. И, наконец-то, сел в карету и уехал! Аарон, все так же не отпуская моей руки, повернулся к отцу.
— Пап, мы отойдем ненадолго.
— Только ненадолго, — подчеркнул князь и добавил: — Там мама, наверно, с ума сходит. Я ей ничего толком не объяснил.
Аарон в ответ только кивнул и отвел меня обратно в дом, плотно затворил дверь, повернулся и посмотрел на меня. А я не знала, чего ожидать. Зачем этот разговор? И выглядит он непривычно серьезно. Тишина эмоционально давила, и я испытала настоящее облегчение, когда Аарон ее нарушил, спросив уже в третий раз:
— Натали, ты поедешь со мной?
А я наконец дала волю чувствам и, порывисто бросившись к нему, крепко обняла за пояс, чувствуя сквозь тонкую ткань выпирающие ребра и позвоночник. Как врач я представляла, что надо сделать с человеком, чтобы за сутки его тело потратило на восстановление максимум ресурсов из возможного. И от этого знания становилось тошно. Еще немного — и Аарону неоткуда было бы брать силы на регенерацию. По щекам катились слезы, которые до этого я сдерживала каким-то чудом, и я без стеснения всхлипывала, прижавшись лбом к его плечу, вспоминая все, что пришлось пережить за прошедшие сутки.
— Тише, малыш, все уже хорошо. — Он погладил меня по волосам и обхватил голову ладонями, приподнимая лицо и стирая влажные дорожки с щек большими пальцами. — Не надо так плакать.
— Я чуть не умерла от страха за тебя, — в голосе звучало неприкрытое обвинение.
— Извини. Я не специально, — усмехнулся этот гад и ласково добавил: — Но ты большая умница, все сделала точно так, как я сказал.
Так и не начавшись, моя истерика отступила. Страдать рядом с Аароном почему-то совсем не получалось. Я насупилась и замолчала. Умницей я себя не чувствовала. Ведь все это произошло из-за меня. Я хотела извиниться, но никак не могла подобрать правильные слова.
— Ты такой худой, — сказала в итоге, слегка отстранившись, и ощупала ребра и впавший живот.
— Налепишь мне пельменей. — Аарон снова подмигнул и, прочистив горло продолжил уже серьезным тоном: — Ну так как, малыш? Поедешь?
— Конечно, поеду, дурак.
— Только ты могла так принять приглашение наследного князя, — рассмеялся он, а я покраснела, осознав, что он прав.
— О, Владыка! — торжественно-издевательски проговорила я и даже изобразила нечто похожее на реверанс. — Я безмерно счастлива принять ваше великодушное предложение!
— А что, мне нравится, — ухмыльнулся Аарон, за что и получил привычный тычок в живот. Но тут же непритворно сморщился от боли.
— Ой, извини. Очень больно? — забеспокоилась я, повторно ощупывая ребра, но Аарон уже выпрямился, рассмеялся и только головой покачал.
— Тебе нужно забрать какие-то вещи из дома?
Я задумалась и вдруг поняла, что нет. Все, что мне нужно, уже рядом. Почти.
— Аарон, — неуверенно спросила я, не зная уместно ли сейчас, после всего того, что он пережил по моей вине и дальше нагружать его своими проблемами. — А мы сможем навестить моих родителей? — и тихо закончила: — Я их больше трех лет не видела.
— Конечно, малыш. Вот только подлечусь немного, и сразу поедем.
— Спасибо! — Я порывисто его поцеловала. Кажется, впервые сама с момента нашего знакомства.
И Аарон не остался равнодушным, с силой прижав меня к себе с таким отчаянным облегчением, что стало очевидно, эта история и для него не прошла бесследно. Зарылся пальцами в волосы, фиксируя запрокинутую голову и набросился на мои губы. С трудом оторвался, но только для того, чтобы склониться еще ниже и уткнуться лицом в шею, шумно втягивая запах и пытаясь привести сбившееся дыхание в норму.
Я оглаживала ладонями острые плечи, но даже несмотря на его худобу и все, что пришлось пережить, чувствуя его губы и тяжелое дыхание на своей коже, невольно начала возбуждаться.
— Твой отец ждет снаружи, — шепнула, и Аарон глубоко вздохнул, выпрямляясь. Я была готова увидеть в его глазах что угодно, от слез до отголосков пережитого. Но Аарон и тут меня удивил. Вглядевшись в его лицо, я не увидела там ни тени страданий. Напротив, он улыбался и выглядел вполне довольным жизнью и собой. Словно уже оставил в прошлом все, что произошло. Сказать притворство это или нет, было сложно. И только неестественная бледность, и тени под глазами выдавали его состояние.
***
Из вещей в старом доме я все же забрала пару блузок с любимыми брюками и старые фотографии с родителями. Когда я только приехала в поселок, то сильно удивилась, увидев, сколько на самом деле вещей оставили прежние владельцы. И вот сама делаю то же самое и ни капельки по оставленному не тоскую. Все, что может пригодиться, заберут следующие жители, если, конечно, они здесь появятся — после последних новостей император пообещал в кратчайшие сроки отозвать пограничников. А если жителей больше не будет, будем надеяться, что вещи раздадут нуждающимся. Я же не хотела задерживаться здесь ни одной лишней минуты. Тем более Аарон бледнел все сильнее, хотя, казалось бы, дальше некуда.
И вот мы наконец пересекли границу и разместились в странной карете без лошадей.
Князь тактично поехал отдельно, аргументируя тем, что не хочет тесниться в одном салоне (хотя, возможно, так и было), и Аарон, воспользовавшись случаем снял потрепанный тулуп и с тихим стоном то ли боли, то ли наслаждения растянулся на заднем сиденье, кое-как поместившись и уложив голову мне на колени.
— Почему император так легко нас отпустил? — задала я мучавший меня вопрос.
— Ему так было
