на некоторое время. Мы решаем глубоко личную проблему, это семейное дело, и я действительно не чувствую, что тебе уместно здесь находиться.
У меня отвисла челюсть. — Мам!
— О, нет? — Джонни выпалил в ответ, не скрывая гнева в своем голосе. — Ну, я бы предпочел, чтобы ты засунула свои чувства на самый верх своего…
— Джонатан! — рявкнул мистер Кавана. — Пора уходить.
— Ты уже причинил достаточно вреда этой семье, — отрезала мама, дрожа. — Осознаешь ты это или нет, так что больше не показывайся здесь. Тебе здесь не рады.
— Миссис Линч, — спокойно вмешался мистер Кавана. — Я думаю, нам всем нужно успокоиться…
— Держи своего сына подальше от моей дочери, — отрезала мама. — Ей шестнадцать лет, и я не хочу, чтобы она путалась с ним. Она здесь из-за него! Потому что он не остался бы в стороне. Так что держи его подальше. Ты меня понимаешь? Держите этого мальчишку подальше от моей дочери!
— О чем ты говоришь? — задыхаясь, спросила я, чувствуя, как мое сердце скачет галопом до такой степени, что у меня закружилась голова. — Он не сделал ничего плохого.
— Я вернусь, чтобы повидать твою дочь, — прорычал Джонни, не сводя глаз с моей матери. — Однажды я уже играл по твоим правилам, и посмотри, к чему это ее привело. Так что вы можете быть уверены, что я больше не буду этого делать.
— Джонни, пошли, — рявкнул мистер Кавана. — Сейчас же.
— Господи Иисусе, папа!
— Сейчас же!
Оторвав свой пылающий взгляд от моей матери, Джонни повернулся, чтобы посмотреть на меня. Игнорируя наших родителей, он сократил расстояние между нами, обхватил рукой мой затылок и наклонился. — Я вернусь, — прошептал он, прежде чем запечатлеть долгий поцелуй на моем лбу. Выпрямившись, он посмотрел на меня сверху вниз и подмигнул. — Я обещаю.
Широко раскрыв глаза, я уставилась на него и прошептала: — Я буду ждать.
Джонни повернулся к моей матери и прошипел: — Я наблюдаю за тобой.
— Пойдем. — мистер Кавана устало вздохнул и положил руку Джонни на затылок. — Убирайся из комнаты, пока я не отобрал у тебя костыль и не избил тебя им.
— Хороший выбор слов, папа, — простонал Джонни, позволяя отцу вывести его из комнаты. — Чертовски тактично.
— О Господи, — пробормотал мистер Кавана, оборачиваясь в дверях. Его лицо густо покраснело, когда он сказал: — Мои искренние извинения за бестактное замечание, — прежде чем закрыть за ними дверь.
— Что это было? — Спросила мама обвиняющим тоном, сузив на меня глаза.
— Это был Джонни, — ответил я, бросая ей вызов взглядом. — Что это было? — Я спросила ее в ответ. — Какого черта, мам? Он приходил ко мне, а ты его прогнала.
— Ему нечего было здесь делать.
— Что? — Я уставилась на нее, разинув рот. — Он мой друг!
— И твой друг планирует завести привычку целовать тебя? — спросила она. — В присутствии твоей матери?
Боже, я на это надеялась. Я уклончиво пожал плечами.
— Он слишком стар для тебя.
— Ему семнадцать, — вызывающе парировала я. — Мне шестнадцать.
— Мне это не нравится, Шэннон, — пробормотала она, выглядя обеспокоенной. — Он. Мне он не нравится. В нем что-то есть. Он слишком… Он слишком…
— Что "он слишком", мам?
— Слишком много для тебя, — добавила она. — Он слишком стар, слишком опытен и определенно слишком высокомерен.
— Ну, это не твой выбор, — сказал я ей. — Это мой выбор
— Он знает? — прошептала мама, глядя на меня с крайней осторожностью. — О нашей семье?
— Он все знает, — тихо подтвердила я, чувствуя, как во мне поднимается цунами неуместной вины. Логика подсказывала мне, что мне не нужно чувствовать себя плохо, но мое сердце было в замешательстве. Мое сердце назвало меня предателем. — Я должна была сказать ему, — выдавила я, оправдываясь. — Он увидел отметины.
— Господи, Шэннон, — выдавила мама. — Нет. — Она покачала головой. — Нет, нет, нет, это неправильно.
— Посмотри, где я. — Мои щеки вспыхнули. — Я не могла продолжать лгать ему.
— Не это! — Огрызнулась мама. — Я имею в виду тебя и его. — Она снова покачала головой. — Нет, ты уязвима, а он пользуется плохой ситуацией.
— Что? — Я уставилась на нее. — Не могу поверить, что ты только что это сказала.
— Ты с ним спишь?
— Что?
— Ты занимаешься сексом с этим парнем?
— Боже мой! Ты так невероятно отключена. — Я сдержала крик. — Даррен был прав. Тебе нужна помощь.
— Он причинил тебе боль, Шэннон, — выдавила мама. — Он вырубил тебя и отправил в больницу.
— Случайно, — выплюнула я. — В отличие от человека, которого ты оставила в нашей жизни, которому нравится намеренно причинять нам боль. — Я дико замахала руками. — Я снова в больнице, мам. Ты тоже собираешься обвинить в этом Джонни?
Мама вздрогнула. — Если бы он с самого начала оставил тебя в покое, у твоего отца не было бы причин…
— Не надо! — Предупредила я срывающимся голосом. — Не смей обвинять меня в том, что он со мной сделал.
— Я не такая, — всхлипнула она и снова заплакала. — Прости… Я просто боюсь за тебя. — Поспешив ко мне, она опустилась на кровать рядом со мной. — Твой отец знает о нем. Что, если он попытается найти тебя через него? Что, если он увидит тебя с ним, и от этого станет только хуже?
— Он уже знает, где мы живем, мама, — сказала я с усталым вздохом. — Если папа захочет заполучить меня, он это сделает.
— Шэннон… — Мама громко всхлипнула. — Не говори так.
— Это правда, — ответила я, чувствуя себя эмоционально опустошенной. — Если он хочет причинить нам вред, ему не нужно обращаться к моим друзьям, чтобы сделать это. Все, что ему нужно сделать, это постучать в дверь, и ты примешь его с распростертыми объятиями.
— Нет, — всхлипнула она. — Я больше так не буду.
— Посмотрим.
— Я знала, что это случится, — прошептала она, потянувшись к моей руке.
— Ты знала, что произойдет? — Спросила я, отдергивая руку.
— Я видела, как он смотрел на тебя в тот день. В школе, когда я приехала забрать тебя. — Она прерывисто всхлипнула. — Я знала, что с ним будут проблемы.
— С ним нет проблем, — убеждала я. — Он хороший человек, мама, замечательный. Ради бога, он тренируется, чтобы стать профессиональным игроком в регби. Он уже играет за свою страну. Он умный, целеустремленный и добрый. Он такой добрый, мама. Он не употребляет наркотики и не валяет дурака, как все остальные в его возрасте. Он не тот монстр, которого ты придумала в своей голове.
— Ты думаешь, я не знаю, каково это — вскружить голову такому парню? — спросила она. — Твой отец был всем этим. Он не был плохим человеком, когда я впервые узнала его. Он был замечательным. Он сам по
