в которой он останавливался. Поэтому от разработки с неофициальным названием «Жан-Жак-Маньяк» пришлось быстро отказаться.
С момента исчезновения Эльзы Лиховской прошла неделя. Дело начало буксовать. Тот самый момент, когда все заняты, но все без толку. Чаще всего людей похищали с целью выкупа, у богатых семей, к коим чета Лиховских никакого отношения не имела, к тому же за целую неделю никаких требований не поступало. С целью скрыть следы преступления на похищение шли только самые изощренные, бесстрашные, подготовленные и расчетливые преступники. Если первые два пункта через раз встречались у маньяков, то последние представляли крайне редкостное явление, но и этого никто не исключал. Сейчас заместитель Куроки проверял теорию похищения с целью торговлей людьми, или их органами на черном рынке, или как фривольно выражались между собой некоторые: продажа целиком, или по частям. По просьбе начальника Центрального отдела Пчинского прокурор обязал усилить контроль таможенных служб, проверяющих содержимое багажа на вокзалах. Сам Куроки, всячески стараясь показать свою участливость, повадился лично присутствовать на инструктаже служб безопасности, потому объявлялся в отделе только после обеда.
Адлеру, как самому младшему из группы, выпало задание узнать информацию о символах-пятаках, оставленных на местах преступления. Получив это, на первый взгляд незначительное распоряжение, он вышел из отдела и засеменил по улице в направлении к Карловому университету, прижимая подбородок к груди, спасаясь от сильного ветра. Металлическая застежка на воротнике его куртки то и дело вздымалась, норовя хлестнуть по щеке.
Неловкий уборщик стряхнул метлой с цоколя фасада скопившийся сухой снег и грязь. Ветер подхватил и направил их на спешащего полицейского. Чувствуя хруст на зубах, Адлер оскалился, и прокричал:
–Кем бы Вы ни были – спасибо за Вашу внимательность! – но слова его унесло очередным порывом ветра.
В университете Адлер без труда отыскал доктора Полча, своего знакомого, знатока в области лингвистики и истории, единственного из круга общения, имеющего звание доктор. Полицейский не помнил, откуда берет истоки их знакомство, да и с трудом представлял, какие могут быть у них общие интересы. Кажется, Полч кого-то замещал в академии, но сейчас он один из тех многих людей, с которыми приходилось здороваться при встрече, изредка спрашивать как дела, не более.
К своим 44м, помимо докторского звания, Полч успел обзавестись сплошной лысиной и диоптрическими очками с толстыми стеклами. Надпись на его плотном кожаном портфеле гласила: «Р. Полч». Что значит «Р.» Адлер не помнил, а обращаться по фамилии не хотелось, потому решил обойтись дежурным «добрый день».
– Добрый день, я тут по делу. Не поможете? – сказал следователь, и на всякий случай приготовился показать удостоверение, тем самым переведя дружескую встречу в официальный визит.
Полч уставился на него почти в упор, немного прищурившись, точно пытался разглядеть в нем хоть какой-то потенциал.
– А, Кристоф Адлер! – улыбнулся доктор. – Давненько не виделись. Вам повезло, господин полицейский, у меня как раз есть свободное время.
– Можем ли мы уединиться?
– Конечно. Полагаю, дело касается недавнего убийства, о котором писали газеты. Или это было похищение? Я не помню.
– К сожалению, возможно и то, и другое, доктор Полч.
– Вот как? Что ж, тогда, действительно, стоит взглянуть.
Полч повел его широкими коридорами и светлыми лестницами с арочными окнами, загроможденными ламбрекенами. На 2м этаже их остановил солидно одетый мужчина, очевидно, кто-то из старших по должности.
– Вы в курсе, что у Вас лекция через час, пан Полч? – спросил он.
– Конечно, – ответил доктор.
– А это кто, один из наших поздних студентов? – спросил он о следователе и требовательно добавил. – Почему не на занятиях?
– Нет, это представитель полиции.
– Из полиции? Вот как? – осекся мужчина, сбавив тон, и невольно потянул слова, точно боялся взболтнуть лишнего. – Надеюсь, это дружеский визит?
– Да. Я преподавал у пана Адлера в старших классах. Помнится, в прикладных науках он был не силен, зато гуманитарные дисциплины… – нашим ученикам бы так схватывать. С Вашего позволения, – он указал рукой вперед.
– Не смею Вас задерживать.
Вплоть до кабинета доктора следователь ощущал на себе неприветливые посторонние взгляды. Полч предложил ему гостевой стул, сам уселся в мягкое кресло напротив.
– Можете повесить пальто в гардероб, он справа, – сказал доктор, и, увидев, как следователь сложил пальто пополам и взгромоздил на спинку стула, добавил. – Или оставьте здесь. Прежде чем мы начнем, нужно ли мне подписать какие-либо бумаги о неразглашении информации, которую Вы предоставляете на рассмотрение?
Недолго подумав, следователь махнул рукой.
– Я уверен, Вам хватит достоинства, чтобы сохранить всю информацию в тайне без каких-либо официальных обязательств.
– Играете на честолюбии? – улыбнулся доктор. – Мне нравится такой подход. Итак, чем могу помочь?
Адлер вынул несколько снимков с изображением пятака, выбрал из них наиболее подходящие. Попавшие в кадр не представляющие интереса лужи крови заклеил квадратными бумажными стикерами, протянул фотографии доктору.
– Ответьте, пожалуйста, на нескромный вопрос, – произнес Полч, едва увидев содержимое изображений, – Вы не думали, что эти изображения не имеют никакого смысла или подтекста? Я не говорю, что Вы преувеличиваете, но, возможно, это всего-навсего самая обычная мазня.
– Возможно…
– Почему это так важно? Лично для Вас.
Адлер отвечал нехотя:
– Потому что за каждым из рисунков скрыта одна разрушенная жизнь.
Удовлетворенный ответом Полч кивнул.
– Здесь три снимка, – заметил он. – Газеты писали только о двух случаях нападения.
– Первый снимок – тот, что постарше, сделан еще тридцать лет назад.
Глаза Полча блеснули, но от изображений не отвлеклись.
– Интересно, – произнес он, закусив колпачок ручки. – А Вы сами что думаете? Уже есть наработки? Ну же, не стесняйтесь, делитесь.
– Ему явно не хватает умения рисовать окружности.
Полч поднял недовольные ответом глаза, пробуравил взглядом следователя. Так и не избавившись от привычки общаться со всеми, как с учениками, задал вопрос:
– Неужели, это все? Ну, допустим, не умеет. Что из этого следует?
– Без понятия.
– Скажите, Вы когда-нибудь пробовали нарисовать ровный круг диаметром в метр? Уверяю, такие навыки требуют долгой сноровки. Его круги кривые как овалы, аляповатые. И все же… – доктор положил перед следователем два снимка: тот, что сделан 30 лет назад и с изображением пятака из хлева мясника Томаша. – Во всех есть нечто общее. С этими двумя он не спешил, потому они вышли ровнее, – заявил он и положил третий, с места похищения Лиховской. – А на этом кисть ушла вверх. Но он не поленился: обмакнул кисть в… – он напряженно замолчал, громко сглотнул.
– В краску, – соврал Адлер.
– Краска? Слава богу, а то я уж подумал… не важно. Так вот, он обмакнул кисть в краску, нанес дополнительный штрих…
– И замкнул круг, – завершил Адлер.
– Вот
