– Мар-р-рианна! – зарычал зверем Бродерик, меняясь на глазах. Он развернулся и с нетипичной для него яростью смахнул со стола половину вещей. На пол полетели бумаги, папки, ручки, незакрытая бутылка... – Черт тебя понес в этот треклятый Город?! – и вдруг его голос стал просительным. – Подожди буквально пару часов. Доктор Тейлор должен сказать мне нечто важное, что, возможно, поможет... Поможет... Мне. Нам. Это важно. Пожалуйста.
Марианна судорожно вздохнула и скрестила руки на груди, пытаясь успокоить ломающее ребра сердце. Внутри болело так, как еще никогда не болело. Девушка разрывалась от жалости: к себе, к этому волевому человеку, а так же – к Генри.
Друг все делал для нее, а она... Она должна перестать бегать от него. Должна пойти ему навстречу, прекратить свои капризы. Должна влюбиться в него... И не давать дяде даже малейшего шанса.
– Я... не могу... – слабо ответила Марианна, стараясь не смотреть на Бродерика. Отчаянно хотелось подойти к нему, обнять, прикоснуться губами...
– Почему? – едва слышно произнес мужчина, оказываясь вдруг очень близко. От неожиданности Марианна вздрогнула, подняла голову и столкнулась с пронзительным голубым взглядом. Воздух словно наэлектризовался. Девушка почувствовала, как мурашки пропутешествовали от кончиков пальцев ног до шеи, оставляя за собой томительное ожидание теплых прикосновений.
– Я должна... – пыталась объяснить Марианна, облизывая сухие губы. От услышанных далее слов сердцебиение участилось.
– И я должен... – с искаженным мукой лицом прошептал Бродерик, коснулся пальцем щеки замеревшей девушки и тихо простонал. – Но если бы ты только знала!..
От мягких прикосновений хотелось мурчать, прижаться покрепче к мужскому телу и впитывать ощущения каждой клеточкой кожи. Однако Марианна застыла, отчаянно хватаясь за последние ошметки разума.
Бродерик смотрел прямо в карие глаза, но потом опустил взор на приоткрытые губы и выдавил:
– Ты не отстраняешься... Неужели все, что я себе напридумал, – правда?
"Боже, он... Он тоже?! О нет... Господи, нет! Я этого не выдержу!.."
Именно сейчас до боли сильно хотелось послать всю эту правильность куда подальше и сделать то, что Марианне не раз снилось одинокими ночами. Прежние фантазии заставили отозваться низ живота вспышкой горячего желания.
– А, к черту все! – выдохнул вдруг Бродерик и, рывком сократив оставшееся расстояние, обхватил лицо Марианны ладонями. Девушка прикрыла глаза и с наслаждением поймала на выдохе такой долгожданный и такой запретный поцелуй. Мысли кончились, остались только ощущения.
– Мари... – прошептал в губы Бродерик, не открывая глаз. Девушка, не в силах пережить разорванный контакт, с обиженным стоном подалась вперед, обхватывая мужскую шею и прижимаясь к любимому человеку. Тот опустил руки ниже, провел по спине, сжал маленькие ягодицы. Девушка откликалась на каждое его движение, подрагивая всем телом.
Реальность истончилась, стерлась, пропала. Казалось, во всем мире существовали только он и она.
– Моя девочка... – шептал Бродерик, запуская пальцы в каштановые волосы Марианны. Вторая рука незаметно очутилась у нее под одеждой, лаская кожу вдоль позвоночника.
В ушах девушки звенело. Воздух казался тягучим, вязким, было трудно дышать, постоянно хотелось глотнуть воздуха... Но касания страстных губ были важнее.
Не хотелось останавливаться. Хотелось продолжать дальше, наплевав на все и вся. Хотелось унять это пламя в груди, этот пожар внизу... Унять – чтобы потом с наслаждением вспыхнуть снова.
– Милая... Родная... Моя...
Марианна, почувствовав горячую ладонь на груди, едва слышно простонала: "да..."
Бродерик, не разрывая поцелуя, легко подхватил девичье тело и, приподняв, прижал к стене. Марианна инстинктивно обвила ногами торс мужчины и охнула, почувствовав на шее влажную дорожку от игривого языка.
– Бродерик... Я... – пыталась что-то сказать девушка, но в голове стояло марево из бессвязных мыслей. – Рик... Пожалуйста...
Так хорошо... До безумия хорошо и хочется еще... Но ведь это неправильно?.. Они не должны?..
Чем придется платить за это наслаждение?..
– Мари?... – вдруг ошарашенно произнес Бродерик, касаясь губами, а затем пальцами лица любимой. – Ты... плачешь?
Девушка открыла глаза и поняла, что все вокруг расплывается. Грудь сдавило от непонятных всеобъемлющих чувств. Через мгновение пришло осознание, где она, с кем, и что натворила.
– Прости меня... – донеслось Марианне вслед, когда несчастная, встав на ноги и резко оттолкнув мужчину, исчезла за дверью, роняя слезы. Изо рта вылетали горькие всхлипы, воспоминания рвали душу на части. Как она так умудрилась?! Черт, почему позволила себе?! Дура, кретинка, неудачница! Глупая несчастная идиотка...
Почему небеса дали ей такие прекрасные чувства не к тому человеку?! За что она вынуждена терпеть эти мучения?!
Подвывая от горя и содрогаясь от пульсирующей черной дыры в груди, Марианна, морально уничтоженная, мыкалась от стены к стене, даже не думая вытирать бесконечные слезы. Было совершенно неважно, куда бежать и кто ее увидит. Теперь уже все было неважным.
Теперь уже все...
В какой-то момент Марианна, рыдая, уперлась в стену и со всей дури начала колотить ее кулаком, обезумленно крича:
– Это нечестно!!! Несправедливо!!! Зачем?! За что?!
Женское тело медленно сползло на ковер. Жертва судьбы, свернувшись в клубочек, тихонько заскулила:
– Господи, ну почему?.. Почему я?.. Это же нечестно...
Съежившись в углу, и размазывая слезы избитыми в кровь руками, Марианна выплакивала свое отчаяние от чувств, ставших настоящим испытанием.
"Боже, божечки, почему так сильно болит именно то, что нельзя вылечить?.. Больно... Больно..."
Шутки судьбыПостепенно приходя в себя от бурной истерики, Марианна, решила оглядеться. Протерла пальцами слипшиеся ресницы и встала, опираясь на широкий жемчужный комод.
Открывая все двери на своем метущемся пути, она оказалась в запыленной, никем не занятой комнате, поэтому ее никто не потревожил.
Это была спальня, выполненная в нежных оттенках голубого и розового, разбавленная белым. Взгляд охватил огромное пространство и, пусть не сразу, но зацепился за большую картину над комодом. Выйдя в середину комнаты, Марианна смогла увидеть изображение на полотне, и оно ее поразило.
В золотой резной раме находился портрет, который, если спустить его на пол, был бы больше самой девушки. Мастерством художника можно только восхищаться – он идеально прорисовал людей.
С холста улыбалась очаровательная маленькая женщина, похожая на неземную фею с облаком светло-русых волос и сияющими синими глазами. Рядом с ней, сидящей, за ее спиной стоял худощавый мужчина в синем костюме, с крупной залысиной и седой кустистой бородой. Возле них, горделиво выпятив узкую грудь, замер мальчик, не старше тринадцати лет, с копной темных волос и шальной улыбкой на розовых губах.
