ЗапретВ тусклом свете сверкнуло лезвие сабли. Тоненькая фигура в черном спортивном костюме подалась вперед, делая резкий выпад в пустоту, и тут же отступила.
– Что ты здесь делаешь? – как гром среди ясного неба, в тренировочном зале раздался суровый мужской голос. Черная фигура замерла с клинком в руках.
"Черт, он рано вернулся!" – закусила губу Марианна, опустила тренировочное оружие и, нервно приглаживая короткие фиолетовые лохмы, медленно обернулась. Вот и пришел час откровенного разговора.
Она знает, что делает; отчего же тогда страшно?
– Я знаю, дядя, что ты запрещал мне тренироваться... – раздался ее звонкий голос с нотками вызова. От темных стен отскочило эхо. – Но ты не имеешь права! Ладно, не отпускаешь в Лес, это я могу понять, но фехтовать я точно могу без твоего разрешения!
– Да? – резко прервал ее мужчина, прищурив голубые глаза. Уже по тону чувствуется, что готов наложить запрет на все ее желания! У-у-у, тиран!
– Да!.. – выкрикнула Марианна, вспоминая заготовленные доводы. – Ты же сам раньше фехтовал. О тебе до сих пор говорят! Я хочу стать такой же!
За окнами день клонился к закату. В дверях, наполовину скрытый тенями, стоял поджарый молодой мужчина в строгом сером пальто и с черной тростью в левой руке. Правая, как всегда, скрыта в кармане. Темные волосы заведены назад, об острые скулы, казалось, можно порезаться.
– Как будто я не понимаю, что ты тренируешься для похода в Лес, – хмыкнул обычно суровый Бродерик Хэпп. Пальцы до белых костяшек сжали черный набалдашник трости. – Но никакая правда, никакой каприз не стоят твоей жизни, Марианна.
И так это прозвучало... Словно опекун не такой уж бесчеловечный, каким хочет казаться. Но к чему тогда его нарочитое равнодушие к ней? Почему он постоянно избегает ее общества?
Нет, она не поддастся! Он – злодей, запирающий принцессу в башне, и точка!
Марианна молча подошла к стене, повесила рапиру в синий деревянный шкаф и обернулась, пытаясь вернуть себе прежний боевой настрой:
– Почему ты никогда мне не говорил о том походе, где твоя рука... пострадала? – и добавила, подбоченясь: – Знаешь ли, несколько самоуверенно думать, что остальных может постигнуть та же участь! Вдруг я удачливее тебя?
В Лесу не так-то просто выжить. Поэтому поврежденная конечность – достаточно скромная плата за любопытство. Но травма Хэппа – не повод запрещать ей выбирать свою судьбу!
Сейчас Марианна жила на правах несовершеннолетней родственницы у своего дяди и опекуна Бродерика Хэппа, когда-то – лучшего фехтовальщика Великобритании двадцать первого века. Если бы не ряд обстоятельств, то она была бы счастлива находиться рядом со своим кумиром.
Но, увы... Не всегда все бывает так, как мы хотим.
– Я вижу твои провокации, племянница, и они бесполезны, – холодно произнес Хэпп, опираясь на дверной косяк плечом. – Я наблюдал сейчас за тобой. У тебя куча ошибок. Ты точно не сможешь пройти Лес.
– Куча ошибок? – взорвалась она, делая очередной шаг в сторону опекуна. Ей было важно добиться от него согласие на тренировки: сейчас или потом. Лучше сейчас. – Так научи меня или найди другого наставника! Пойми, если я не смогу тренироваться рядом с тобой, то буду делать это вдали!
На лице Хэппа заходили желваки. Марианна тут же прокляла свой неугомонный язык, с ужасом ожидая возмездия за провокацию. Она не должна была говорить подобных слов. В конце концов, у опекуна над ней – полная власть...
Но почему, почему он сейчас замер и молчит, лишь пристально смотрит ей в глаза? Почему не отказывает, если против? Почему не соглашается, если готов идти навстречу?!
Тишина звенела от напряжения.
...Марианна сходила с ума после смерти родителей. Из затяжной депрессии помог выйти психотерапевт – он посоветовал увлечься чем-то, отдаться делу всей душой. И этим наваждением, этой идеей фикс стал для нее Лес.
И одно связанное с ним воспоминание, которое до сих пор не дает ей покоя.
– Я поклялся, что никогда больше не буду фехтовать, – наконец, проговорил Бродерик Хэпп, отведя взгляд, и Марианна поразилась: она еще никогда не слышала в голосе родственника такой горечи. – И учить, соответственно, тоже не буду.
– Но я не могу прожить и дня без сабли, – виновато опустила она голову. Хотя в чем она виновата? Хэпп просто манипулирует ею! – Я должна стать лучше тебя. Я должна пройти Лес.
Дядя поможет ей, хочет он того или нет. Она добьется своего!
– Ни за что! – категорично отказался Бродерик, резко отрываясь от стены и делая яростные шаги навстречу. Марианна оторопела, не ожидая такой импульсивности от всегда отстраненного родственника. – Ты даже не представляешь, что это за место! – и, подходя, выдохнул. – Можешь хотя бы объяснить, почему рвешься туда?!
– Вот такая я капризная! – крикнула Марианна, сжимая кулаки. Озвучивать истинные причины она не собиралась. – Хочу пощекотать нервишки! А ты, вместо того, чтобы замыкаться в своих проблемах, мог бы давно уже помочь!
Было какое-то болезненное наслаждение в том, чтобы переспорить опекуна – чтобы победить его...
– Это я могу, – процедил Хэпп. – Тебе поведать о медвезах или, например, о тигроиде?
Тигроид. Марианна видела его только на картинке. Знакомый, пусть и гигантских размеров тигр с удлиненными когтями, саблями клыков и ядовитым жалом на кончике мехового хвоста. Подготовиться к встрече с таким противником можно только в одном месте – да-да, именно там. В Лесу.
– Значит, ты осознаешь, что я пойду туда, верно? – прищурилась Мари и, скрестив руки под грудью, заявила: – Это моя жизнь, и я сама решу, как ее прожить. – И, как в пропасть, бросила: – Дождусь совершеннолетия – и уйду.
Она может уйти хоть прямо сейчас! Пусть узнает, что она настроена решительно.
– Тебе что, жить незачем? Не для кого?! – вдруг прорычал Бродерик Хэпп, сокращая оставшееся между ними расстояние. Теперь он возвышался над ней Эйфелевой башней. Лазурные глаза, не отрываясь, следили за ней так пристально, будто боялись упустить нечто важное.
Горевшая под потолком лампа мигнула, обращая на миг пространство в темноту.
– А если и не для кого? – тихо произнесла Марианна, испугавшись напора и отступив к свету. Никогда еще замкнутый Бродерик Хэпп не демонстрировал столько эмоций, как сегодня.
Но... А правда – ради кого жить? Подруги и приятели остались в той, прошлой жизни, другие родственники никогда не интересовались семьей Марианны. У нее лишь дядя и остался.
Но его она ненавидит. И она ему не нужна.
– Тогда... – слегка растерялся Бродерик Хэпп и неуверенно приблизился, продолжая этот непонятный танец шагов, так похожих на фехтовальный бой. Марианна, чувствуя себя неловко от необычности ситуации, снова отступила. – Тогда подумай обо мне. Каково старику будет без тебя?
