решать, но мы застыли, словно истуканы, заперлись сами в себе! Пришло время действовать!
— Брат, при всем уважении, — вставил Вальдран, оторвавшись от питья, — Нефертари права, нам нужно время. Я тебя прекрасно понимаю, брат. Не прошло и нескольких дней, а слухи уже растянулись на все дороги, спасу нет. Простолюдины ропщут на магов, Епископат сотрясает своими божками, что-то трындят про походы, неверие и прочую чушь.
— Да, брат, это повсеместно, — сонно согласился Сэй Фа, поправив складки огромных рукавов. — Жрецы Вань Ань все как один пророчат Новую Смерть, страшный суд, как не назови, все сводится к одному — промедление смерти подобно. Если так пойдет дальше, Епископат просто перебьет всех Баронов, а нас с вами, друзья, поставят под косу. И тем не менее, я согласен Нефертари, такие вопросы не решаются одним днем.
Молох с тихим рыком опустился на несуществующее кресло. Говорят, маги не способны на чувства? Полная ерунда. В душе Алхимика кипела такая ярость, словно вся Сера вселенной сгустилась у него в груди. Стефано и Вильям понимающе смотрели на него. Естественно, Психик лучше всех поймет чужую душу, даже не прибегая к колдовству. Молоху было обидно потерять лучшего, единственного друга… Кого еще он мог назвать другом? Братом — на то оно и братство, что никто не остается в стороне, но братья могут враждовать. Товарищем? У всех присутствующих свои цели, и при желании они могут бросить друг друга на произвол судьбы, как десятки магов, покинувших Совет до них. Друзей не осталось.
— Братья, ответ напрашивается сам собой, — сказали «близнецы». — Зеин был прав, и если такой могучий чародей как он не избежал своей участи, что уж говорить о нас? Совет должен собраться вновь. Время не ждет. Пример нашего покойного брата наверняка вдохновит остальных на сотрудничество.
— О Боги, гениально! — зашипел Молох. Костлявые пальцы хрустнули от напирающей злости. — И как вы предлагаете это сделать?
— Проще некуда, Молох, — вздохнула Нефертари. — Если они не откликнутся на послание Зеина, их ждет смерть. Думаю, сильные, а главное, разумные наши братья и сестры не пропустят столь убедительные доводы мимо ушей.
— Мне кажется, или многие из нас стали страдать косноязычием? — усмехнулся Вальдран, расчесывая бороду. — Господа, это же элементарно! Коль им дороги свои задницы — прибегут как миленькие! Не прибегут — их проблемы! В конце концов, не на одном лишь серебре держится этот мир, экономика все стерпит.
— Да, брат, как хорошо, что ты вспомнил об этой замечательной науке, — сказал Сей Фа. — Действительно, каждый замок потеряет огромные деньги, игнорируя наш призыв. Насколько я помню, твои края славятся обильной дичью. Действительно, тебя не затронут никакие экономические дрязги, сытое стадо — довольное стадо. С другими районами ситуация гораздо сложнее. Особенно в этом плане не поздоровится тебе, милая Нефертари. Какой толк с рудников, если на все серебро и золото ты не сможешь купить даже паршивого Ферала на завтрак?
Волшебница промолчала. Естественно, она думала отнюдь не об урезании собственного рациона. Молох знал ее достаточно долго, в нужный момент Нефертари способна наступить на горло своей напыщенности и начать думать в перспективе, что обязан уметь каждый колдун, тем более Архимаг.
— Да, сестра, над этим стоит задуматься, — сказали Стефано и Вильям. На миг в их глазах мелькнул странный огонек, нисходящая улыбка на лицах поникла. — Предположим, что вопрос с Советом решен. Остается не менее насущная тема. Епископат. Не секрет, что маги никогда не вызывали доверия у простолюдинов, и священнослужители — наша первейшая опора на этом фронте. Ни в коем случае нельзя допустить паники среди жрецов.
— Думаю, с этим не будет особых проблем. — Молох наконец успокоился, четки перестали бренчать словно погремушка. — Жрецы столь же продажны, как и Бароны. Стоит посулить им хоть какие-то привилегии, и они готовы нам пятки лизать.
— Да-да-да, — усмехнулся Вальдран, — все попы падки на серебро. Вот только маленькая загвоздка — у каждого свои Боги. Может священника Иеха и считают себя «рабами Божьми», для них вообще всякая власть от «Всевышнего», но далеко не все они столь бесхребетны. И не забудьте про Инквизицию! С такого шила никак не слезть, я уже пробовал.
— Молох прав, — сказала Нефертари. Ее взгляд блуждал между узорами стола, между скачущими искрами Эфира, льющимися от самого Полотна. — Подкупить Архиепископов ничего не стоит. Нельзя допустить распространения слухов. И избавиться от их главного источника — Архиепископа Веве. Для существа, не имеющего либидо, у него слишком большие амбиции.
— Думаешь, он все еще жив? — спросил Сей Фа. — Вряд ли кто-то…
— Он жив, — перебили его «близнецы», — его рабские души воют от нетерпения и боли. Им не хватит сил распространить вести всему духовенству, но стоит поспешить. Если он доберется до ближайшего храма, нам всем несдобровать. Бормотание беженцев и Механистов это одно, но ни в коем случае нельзя допустить его возвращения.
— Всегда поражаюсь вашей осведомленности, мальчики, — сказала Нефертари. — Так уж и быть, разберусь я с этим…
— Нет, сестра, — вставил Молох, — владения Зеина примыкают к моим землям, я сам с ним разберусь. И настоятельно рекомендую оповестить всех наших коллег, чем вы все и займетесь. Результаты сообщать мне лично. Ну, чего сидим? Быстро!
Не проронив ни слова, Архимаги растворились в пустоте, вышли из безвременья Зала Совета. На какое-то мгновение Молох задумался. Где-то определенно есть подвох. Почему-то он знал, что Веве доберется до храма, хоть убийцы облепят его как блохи чумную псину. Баланс элементов смещается слишком быстро, не нужно даже смотреть в ауроскоп.
Опустившись на стул, сплетенный из нитей вечности, он посмотрел на свои четки. Каждая бусина искрилась силой, чувствовала беспокойство хозяина, переливаясь всеми цветами на свете. Не в силах больше терпеть, Архимаг достал черную трубку. Щелкнула древняя табакерка, в отсутствующий нос ударил резкий запах дурмана.
Маги. Самые могучие существа в этом мире. И все они лежат под пятой обыденности. Нефертари страдает по безвозвратно утерянной красоте (даже такой аскет как Молох помнил ее улыбку), Вальдран как полоумный несется с топором на всякого, осмелившегося ступить на его территорию, словно медведь-шатун. Даже Молох, Алхимик, всячески далекий от подобных соблазнов, прячется от реальности в Зале Совета, набивая каменную трубку вонючейпыльцой. Лишь Стефано и Вильям не забыли о своем предназначении, хотя они больше смахивают на духов, вырванных из Полотна в плоскую реальность. Даже они не от мира сего. И ничем они ему не помогут, этому маленькому сгнившему шарику, несущемуся в пустоте среди бесконечной пустоты, освящаемому такими же холодными, мертвыми звездами.
Терпкий дым мягко обжег легкие. Печаль пропала куда-то сама
