так, жаль человека. Раньше бы не отказался. Когда-то был нормальным мужиком, не то, что сейчас. Это бабы виноваты, что мужики пропадают, подумал младший лейтенант Олькевич и пошел на кухню познакомиться поближе с содержимым буфета.
– Пан младший лейтенант, – от входной двери по прихожей к нему шел сотрудник моторизованных отрядов милиции, который должен был обыскать все квартиры в доме и привести рыжеволосую девушку.
– Что еще? – Олькевич повернулся, недовольный, что ему мешают.
– Докладываю, что ее нигде нет.
– Кого?
– Этой девушки, которой не было, потому что она сбежала.
– А-а-а, – вспомнил младший лейтенант и нетерпеливо махнул рукой. – Главное, что мы задержали стрелявшего.
– Ого, – обрадовался рядовой. – А где нам искать девушку?
– Да кому она нужна? – рявкнул Олькевич и повернулся к нему спиной. Вскоре он скрылся за дверью кухни, а рядовой, оставшийся один в прихожей, не мог понять, что к чему.
У этих офицеров семь пятниц на неделе, подумал он, сплюнул на пол и вышел из квартиры.
20:50
Если спросить какого-нибудь пожилого познанца, как добраться до площади Коперника, он не сразу смог бы ответить, а вот как дойти до Капонира знают все. Однако не все знают, что Капонир и площадь Коперника – это одно место. Название «капонир» происходило от старых подземных прусских оружейных складов, построенных немцами под городом, а сегодня они находились в самом центре Познани. Часть сооружений использовали в 60-х и включили в систему подземных переходов под созданной в центре города большой площадью. Ее назвали в честь Коперника, но название, несмотря на уважение горожан к астроному, не прижилось. Они сделали свой выбор в пользу старого прусского капонира.
В подземном переходе под Капониром в это время почти никого не было. Все магазинчики, киоски и кафе были уже закрыты. Иногда люди переходили с одной остановки на другую, возвращались домой жители домов в Ежицах или те, кто решил сегодня вечером пойти на вечерний сеанс в кинотеатре «Балтика». В 21:00 показывали последний фильм, неудивительно, что именно это время предпочитали молодые познанские парочки. Среди студентов и лицеистов вечерние сеансы пользовались большой популярностью, независимо от репертуара. В субботу и воскресенье люди ходили в кинотеатр, а не на фильм.
Рыжеволосая девушка в зеленом плаще вбежала в переход со стороны железнодорожного вокзала. Там она налетела на двух патрульных. Она остановилась перед ними, испугавшись, а они громко засмеялись, заметив ее растерянное лицо.
– Куда спешишь? – спросил высокий.
– В кино, – объяснила она, глядя на них большими глазами.
– Может, вместе пойдем? – предложил второй, ниже ростом.
– В следующий раз, – сказала она более спокойным голосом. – Я уже договорилась, парни.
Это сбило их с толку. Все люди, которых они останавливали, обращались к ним тоном, в котором чувствовались одновременно боязнь и уважение, причем преобладало первое чувство, в любом случае, все сохраняли дистанцию. Они говорили «гражданин начальник», «пан милиционер», а эта рыжая ответила им как обычным парням из своего двора. Она быстро прошмыгнула мимо опешивших патрульных и побежала в сторону «Балтики», оставив их посреди перехода.
– Эй, Здисек, она сбежала. Может, нужно было спросить у нее документы и переписать данные?
– Да ладно, – махнул рукой патрульный. – Сейчас кого-нибудь другого остановим. Пусть бежит. Ты же видишь, что это не антисоциалистический элемент, а красивая девчонка.
– Жаль, я бы с удовольствием познакомился с ней поближе. Если бы переписали ее данные, я бы хоть адрес знал и после дежурства мог бы ее найти. Ты видел, как она на меня смотрела? Я тебе говорю, у меня был шанс, – убеждал товарища низкорослый. Он посмотрел, размечтавшись, вслед девушке, но ее уже не было видно.
Забежав за поворот, она оглянулась. Двое патрульных по-прежнему стояли на том месте, где она их оставила, но не собирались идти за ней. Она вздохнула с облегчением и прибавила шагу. В двадцати метрах от нее на мраморной стене перехода висел таксофон. Она вынула из сумочки блокнот, чтобы найти в нем номер телефона. У нее было несколько жетонов, а аппарат не был испорчен. В трубке отозвался мужской голос.
– Здравствуйте, это Марлена.
– Привет, как дела? Все в порядке?
– Нет, не в порядке.
– Рассказывай.
– Милиция приехала на Струся, там, где мы должны были ждать, была перестрелка. Корболь сбежал и застрелил двух милиционеров. Он сам ранен.
– Где он сейчас?
– Я не знаю, он выбежал из дома, а я за ним, но он приказал мне возвращаться к себе, а сам исчез. Его ранили в руку, он плохо выглядел, но отказался от моей помощи…
– А эти милиционеры, ты видела, что они мертвые?
– Я все видела, один лежал застреленный в прихожей, а второй с простреленной головой в подъезде. Мне пришлось пройти мимо него…
– Ладно, иди теперь домой, отдохни. Я к тебе приеду, как только смогу. Поговорим. Тебя там никто не видел?
– Не знаю, наверное, тот низкий и толстый по гражданке, когда вошел в комнату, пока Корболь не ударил его по голове.
– Понятно. Ты смелая девочка. Держишь марку. Молодец.
– Что вообще происходит?
– Не волнуйся. Нужно будет немного прибраться.
– Что?
– Увидимся позже.
Он разъединился. Она повесила трубку и прислонилась лбом к холодному металлическому корпусу таксофона. В конце концов у нее сдали нервы. До этого момента она действовала на автомате. Не анализировала ситуацию. Она смогла сбежать и помнила, что Корболь попросил сообщить обо всем их общему знакомому. Он ждал звонка в 21:00. Она позвонила немного раньше, но он снял трубку. Она все рассказала, и ей немного полегчало. Напряженные до предела нервы наконец не выдержали. Она расплакалась, но момент слабости продолжался всего несколько секунд. Она взяла себя в руки, вытерла глаза шелковым платком, огляделась вокруг, а затем быстро побежала в сторону ступенек, ведущих к кинотеатру и студенческому общежитию «Иовита».
21:15
Вечерние сумерки, опустившиеся на многоэтажки в Ратаях, озаряли сотни желто-оранжевых огней, мерцающих в квадратных окнах домов. И все равно на улице было темно – фонари были установлены на расстоянии нескольких метров друг от друга, но горели лишь некоторые из них. Из-за экономии электроэнергии администрация микрорайона распорядилась не оснащать лампочками все фонари. Важно, что кое-что было видно, в конце концов, здесь не Лас-Вегас, а Познань, да еще окраина города – рассудили ответственные за освещение чиновники.
Майор Альфред Мартинковский подъехал к своему дому и выключил двигатель «Полонеза». Красные лампочки подсветки приборной панели погасли, и в машине стало темно. Мартинковский наклонился и вынул из-под сиденья складной алюминиевый блокиратор. Он нацепил его на руль, после чего повернул ключ в небольшом замке. Блокиратор
