затем шагнула вперед.
Он проигнорировал это движение как угрозу.
Высокомерный ублюдок.
Я сделала так, чтобы он пожалел об этом: с разбегу бросилась вперед и нырнула в пике, до самого пола, подрезав ему колени.
Он зарычал, но сумел прикусить язык.
Звуковой сигнал аппарата ознаменовал его отступление.
1-0.
Он остановился на своей линии начала боя.
— Еще раз.
— Твои инстинкты… — Я щелкнула пальцами, отворачиваясь от него и возвращаясь на исходную позицию. — …они не так хороши, как ты думаешь.
— Я плачу тебе не за разговоры, Джейн. — Он вернулся в исходное положение. — Я плачу тебе за фехтование.
Будь так, и я нарежу тебя на ленточки.
В следующем поединке я издевалась над ним, кружа вокруг меча все время, пока он был в воздухе, усиливая его защиту, пока его парирование не стало суетливым.
В ответ он наносил длинные, впечатляющие удары, которые заставляли меня быть начеку, врываясь в мое личное пространство, когда я этого меньше всего ожидала, и набрасываясь на меня с такой враждебностью, что можно было подумать, будто я обезглавила терракотовую скульптуру в его домашней библиотеке.
Он обладал смертоносным сочетанием силы, скорости и боевой радости. Настоящий поклонник военного искусства.
Острие его меча коснулось моего плеча. Я зарычала, словно это было больно, и с воплем отпрянула назад.
— Уф.
1-1.
Зак отступил, любуясь своим мечом.
— Будь изящна в поражении.
Знаменитые последние слова.
Мы вернулись в начальные позиции и начали снова.
2-1.
3-1.
3-2.
По ходу схватки я вынуждена была признать, что Зак, вероятно, мог бы занять место в олимпийской команде.
Он обладал всеми желанными качествами. Скорость, ловкость, нечеловеческое предвидение и превосходные навыки наблюдения.
Он двигался, как танцор, с элегантностью и непревзойденной дисциплиной.
В середине второго периода я перестала следить за счетом. Все, что я знала, — это то, что я его побью.
Я никогда не проигрывала.
Я бросила в него шпагу.
— Почему фехтование?
Он ловко увернулся.
Если мой вопрос и удивил его, то он этого не показал. Это было больше, чем я говорила с ним за все четыре месяца наших совместных тренировок.
Не став прикрываться, я потакала своему любопытству.
Поправка: Я намеренно сорвала свое прикрытие.
Я хотела, чтобы он знал, что это я научила его владеть мечом. Что я знаю, как пронзить сердце, и его сердце ничем не отличалось от других.
Он выполнил идеальный обратный проход.
— Прикосновение клинка предпочтительнее прикосновения человека.
— Что плохого в людях?
— Все. — Он попытался ударить меня по плечу, но я увернулась, крутанувшись на месте. — Ты, например, слишком много болтаешь, что мне не нравится.
— Найди другого тренера.
Ледяная усмешка остудила воздух.
— Мы оба знаем, что ты слишком талантлива, чтобы заменить тебя, чего нельзя сказать о большинстве работников.
— Андраш — лучший инструктор, чем я.
— Андраш — дохлая лошадь. Горькая и злая на весь мир. Жертва не может стать победителем. А я не нанимаю неудачников.
Наши мечи зазвенели, встречаясь, вытягиваясь, а затем отворачиваясь друг от друга.
— Ты так много о себе думаешь, — прорычала я.
— Только потому, что большинство существ так ничтожны. Ты согласна, Джейн Доу?
Я двинулась вперед, делая выпад так быстро, что оставила за собой порыв ветра.
Благодаря атлетизму, а не технике, он увернулся от двух моих прыжков и попытался, но не смог прицелиться в мое сердце.
Я атаковала его быстрее, без устали, не давая ему передышки между парированиями. Он споткнулся и упал на пол, прижавшись спиной к лыжне.
Привыкай к такой позе.
В конце концов, именно так подают вареных лобстеров.
Зак попытался прийти в себя. Подняться на ноги. Какими бы отточенными ни были его рефлексы, он не мог сравниться с моей отработанной скоростью.
Когда его шея оторвалась от сплава, его маска встретилась с кончиком моего меча, компенсируя те два раза, когда он целился в меня своим ножом.
На табло высветился счет.
9-7.
У меня в животе развязался узел, когда я надавила ногой на его колено, не давая ему встать.
Взмахнув шпагой, я выбила шпагу из его руки.
Зак остался лежать на трассе, спокойный и собранный под маской, его грудь едва вздымалась при дыхании.
— Это очень даже красная карта, Джейн Доу.
— Красный — мой любимый цвет.
Острием шпаги я сняла с него маску, от шеи до головы, стараясь не задеть лезвием его прекрасное лицо.
Как бы мне ни было неприятно это признавать, но портить такое искусство было бы расточительством.
Зак открывался передо мной дюйм за дюймом, как медленно раздвигающийся театральный занавес, его стоическое лицо было непоколебимым и совершенно захватывающим.
Каким-то образом его глаза встретились с моими сквозь маску. По позвоночнику пробежала дрожь.
Мы не касались друг друга.
Не совсем.
Слои тяжелой ткани и подушечки отделяли мою ногу от его колена.
Но я считала свой меч продолжением своей руки, и его острие ласкало кончик его лба, как раз там, где вдовья пика переходила в идеальную прядь угольных волос, драпировавшуюся над правым глазом.
Он оставался совершенно неподвижным, пока я отмахивалась от него своей шпагой.
— Интересно.
— Что?
— Ты осьминог, а не бык.
Мое сердце замерло в груди.
Я сделала это.
Я раскрылась перед ним.
Со своим глупым ртом и умным поведением.
Ты сама этого хотела, напомнила я себе.
Почему-то это больше походило на случайность, чем на цель.
Я ничего не сказала, к счастью, не забыв вздохнуть.
— А ты знала… — Его хриплый тенор пронзил все защитные слои моей униформы, скользнув по коже, словно черный бархат. — …Аристотель считал осьминогов тупыми? Ты принимаешь это как личное оскорбление?
Молчание.
Я застыла на месте, перебирая в памяти два прошедших периода и размышляя, что же выдало мою личность.
Закари Сан, будучи Закари Саном, не позволил мне долго греться в неизвестности.
— Даже за маской твое лицо так же посредственно, как и твои навыки игры в го. — Его взгляд спутался с моим так легко, что я почти забыла, что все еще ношу маску. — Ты выглядела так, будто сидела на ковре из иголок. Не на своем месте и не в своей тарелке. Совсем не похожа на моего обычного учителя.
Я откинула маску и с усмешкой посмотрела на него.
Непокорные белокурые локоны каскадом струились по талии, обхватывая все тело. На коже блестели капельки пота.
Наши глаза встретились. Я не могла смотреть на этого мужчину так, чтобы в моем теле не звучали гневные нотки песни в стиле хэви-метал.
Находиться в постоянной вынужденной близости с ним было бы проблематично. Мое тело было слишком
