не пришлось продолжать щекотливую тему.
— Ничего особенного, просто после поездки в Ближний Берег няня отчаянно пытается сосватать меня за Марка Биргита, а вид вашего замка утвердил ее в этом намерении.
— Да, для соседей наши предки постарались лучше, чем для себя, — грустно подтвердил наш спутник.
Прибытие матери Лунары отчего-то превратило замок Северинов в жужжащий улей. Подготовка к празднованию восемнадцатилетия, конечно, и до этого шла своим чередом, но никогда еще слуги не бегали из одного зала в другой в таком беспорядочном оживлении. Войдя в главные двери, я уже в холле отметила множество ярких пятен, ранее несвойственных этому древнему сооружению. То тут, то там появились новые драпировки, картины, вазы, кричащие букеты, что было бы неплохо (разбавить серость замка хотелось и мне), если бы все вместе они не складывались в несколько наигранную роскошь, похожую на театральный реквизит.
Мать и дочь мы обнаружили в бальном зале, причем первая очень настойчиво спрашивала вторую, точно ли та не хочет устроить маскарад.
— Ах, маскарады — это так прекрасно! — щебетала миниатюрная женщина, больше похожая на старшую сестру Лу. Но в отличие от дочери у Лилии Северин была белоснежная кожа и яркие голубые глаза, которые в сочетании с черными завитыми локонами делали ее похожей на фарфоровую куколку. Общее впечатление усиливалось сиреневым нарядом, изобиловавшим кокетливыми бантиками и белым кружевом.
— Как приятно наконец-то встретить подругу Лунары, — протянула мне руки гесса Северин и внезапно расцеловала в обе щеки, для чего ей пришлось привстать на цыпочки. — А то я уже боялась, что дочь превратится в маленькую затворницу. Как вы относитесь к маскарадам, Мая?
— Они мне очень нравятся, — честно призналась я. — Но думаю, суть восемнадцатилетия в том, чтобы показать Лунару гостям, а не спрятать от них под маской.
— А ведь верно! — рассмеялась Лилия. — Она у меня такая красавица и, будь чуть побойчее, уже бы разбивала сердца мужчин!
Лу засмущалась, и я решила сменить тему разговора:
— Мне тоже очень приятно познакомиться, но Лунара говорила, что вас ожидали только через несколько дней на сам праздник…
— Ах, дорогая… — выразительно махнула рукой хозяйка, которая казалась скорее гостьей в собственном замке. — Это была просто кошмарная история! Мы как раз остановились на минеральных источниках небольшой компанией. Собирались посетить пещеры, покататься на лошадях, но тут у какого-то чиновника случился сердечный приступ…
— У министра иностранных дел, — сухо внес весомое уточнение Ролан, и по его тону и взгляду я поняла, что он недолюбливает мачеху.
— Ну я и говорю, у чиновника какого-то, кто их знает, все на одно лицо, зажатые, словно их с детства так и не распеленали. И все бы ничего, ну помер так помер… Нет же, какому-то лакею понадобилось виски из его бокала допить… И что вы думаете? Тоже сердечный приступ! У молодого парня! Тут, конечно, охрана набежала, а затем и полиция!
— Отравили? — уточнила я. — За что?
— Поговаривают, что он водил шашни с ко… — Лилия притворно ударила себя рукой по розовым губам, искусно тронутым помадой.
— Скорее уж, с разведкой других государств… — снова вмешался Ролан.
— Дорогой, не верь газетам, там ни слова правды, — протянула его мачеха и, взяв нас с Лунарой под локти, заговорщически сообщила: — Поговаривают, что за убийством стоит Красная Перчатка…
— Что еще за Красная Перчатка? — недоуменно переспросила я.
— Мифическая и неуловимая банда наемных убийц. Когда полиция не может найти преступника, а начальство требует результатов, дело вешают на них. Гесса Северин, неужели Лу и Мае обязательно нужно знать эту ерунду?
— Но, дорогой, вы же должны понимать, какой кошмар я перенесла, а то складывается впечатление, что мне не очень-то здесь рады!
Ролан выдавил кислую улыбку, Лунара заверила блудную мать, что рады несказанно, но, повернувшись ко мне, состроила извиняющуюся гримасу.
— Лу, а покажешь драгоценности, которые наденешь на бал? — беспечно спросила я.
— Конечно! — с готовностью воскликнула малютка.
— Девочки, подождите, я сейчас их принесу, заодно похвастаюсь чудесной брошью, которую мне когда-то подарил принц Эрландский! Ждите меня в гостиной! — воскликнула Лилия и с такой легкостью выбежала из зала, будто восемнадцать было ей, а не Лу.
Стоило гессе Северин скрыться, как Лунара вцепилась в мои руки (кажется, этот жест был семейной чертой):
— Все пропало, Мая, мама хочет устроить праздник на свой лад! А мне больше нравится твоя идея…
— Ну так скажи ей об этом, — в первый момент не поняла проблемы я.
— Я сказала!
— И она против?
— Наоборот, она согласна и поддерживает меня, но все равно делает так, как хочется ей. У нее каждую секунду новое решение!
Легко спорить, когда кто-то против, но попробуй победить того, кто с тобой соглашается.
— Две минуты. — Я отобрала у подруги свои руки и подошла к Гусме, которая все это время добросовестно выполняла обязанности моей охранницы и с придирчивым неодобрением осматривала и зал, и его хозяев со своего стула на входе. — Лала, милая, помоги, пожалуйста, Лу. Она хочет, чтобы ее восемнадцатилетие было точь-в-точь таким же, как у меня, а слуги и гесса Северин ничего не понимают и вот-вот испортят праздник.
Гусма сердобольно покачала головой, глядя на именинницу.
— Ох ты ж воробушек. — Кстати, воробьев она увидела только в Эрландии и прониклась к маленьким серо-коричневым птичкам, так непохожим на привычных ей попугайчиков, большим сочувствием. — Сейчас спущусь вниз и разберусь. Только веди себя хорошо, касим, а то этот твой кавалер знай тебя глазами пожирает, ишь бесстыжий!
Я обернулась и поймала вопросительный взгляд Ролана, вроде бы далекий от пожирания, скорее какой-то задумчивый, и с легким сердцем пообещала не заводить себе жениха в ее отсутствие.
Когда тяжелая хозяйственная сила в виде решительной Гусмы была направлена отвоевывать занятые Лилией Северин территории, можно было со спокойным сердцем перейти в гостиную. Там нас уже ждал лакей с чаем и пирожными.
Я сообщила Лу, что ее проблема будет улажена в течение ближайшего часа, и, блюдя интересы Гусмы, намекнула, что неплохо было бы отблагодарить иланкийку за старание хотя бы пирожными — возможно, это подношение смягчит ее лютое неприятие замка.
— Но как ей это удастся? — удивилась Лунара.
— Иланкийская магия, — пожала плечами я. — У няни дар убеждения.
— Она
