колючками и стеной… Элида присела на корточки, постаравшись рассмотреть эту дорожку. Увы, ее не было. Три года отец не появлялся в этом месте, за это время терн разросся так, что теперь пробраться к лазу, не оставив за собой следов в виде обломанных веток и колючек (с вырванными нитками, клочками ткани и каплями крови из-за ран и порезов), было невозможно. Элида боялась применять магию, поскольку магический фон держался несколько дней и такой одаренный маг, как Лоут мог бы его почувствовать. Она чуть не плакала от огорчения, впрочем, плач не плач, а ползти надо. Элида поглубже нахлобучила шляпу на волосы, натянула перчатки и двинулась вперед, как можно плотнее прижимаясь к камню, стараясь не обращать внимание на колючки, что цепляли ее за одежду. Она нашла камень прикрывающий вход. Нашла… и все. Вытащить камень из лаза у нее не хватало сил. Она стянула перчатки, голые пальцы вцеплялись в камень гораздо сильнее — ничего не получалось, камень казалось сросся со скалой. Чего-чего, а такого Элида не ожидала. Все ее надежды, все ее планы рухнули из-за такой малости. Она безвольно легла на землю рядом с камнем, ей было все равно, что теперь с нею будет. И тут она заметила, что камень и скалу разделяет небольшой деревянный клинышек. Отец забыл сказать Элиде об этой «мелочи», а она чуть не стоила ей свободы. Подергав за деревяшку, она легко вытащила ее, а следом за ней вывалился и камень. Элида заглянула в черное отверстие: все было так как рассказывал папа, узкий тоннель, затхлый воздух, но Элида уже ничего не боялась и быстро поползла вперёд. Небольшая пещера, где можно было выпрямится в полный рост. Она зажгла свечу и осмотрелась. Дверь очень красивая, очень гладкая и блестящая. Элида не удержалась и погладила ее рукой, поразившись тому, как отец смог ее так отполировать, впрочем, сейчас было не до этого. Под камнем она нашла ключ. Царапнув палец булавкой и выдавив каплю крови на ключ, она вставила его в замочную скважину и повернула. Дверь открылась без единого звука. Она робко шагнула за порог и высоко подняв свечу стала рассматривать все, что попадало в круг света.
— Ой! — громко сказала она, вспомнив наставления отца. — Надо же запустить… э-э-э… энергоустановки! — Она аж засмеялась от гордости за себя, что смогла повторить незнакомое слово. Элида с опаской посмотрела на рычаг, вздохнула и решительно дернула его вверх. Где-то что-то загудело негромко, но очень солидно. — Так, — нарочито бодрым голосом сказала она, чтобы подбодрить себя. — Одна кнопка включает освещение… — Она надавила на нее, и зажмурилась на всякий случай, ожидая вспышки яркого света, но лампы зажигаться не торопились. Медленно, лениво они засветились сначала тусклым светом, который с каждой секундой становился все ярче и ярче. — Теперь проветривание, — скомандовала самой себе Элида и нажала еще одну кнопку, — гул стал немного другим, к нему примешался какой-то посторонний звук, а через минуту лица Элиды коснулась прохладная струя свежего воздуха. — Ура! Получилось, — запрыгала она от радости, и позабыв обо всем, стала с интересом осматривать предметы в комнате. Элида переходила от одной стены до другой, пока не наткнулась на стол, и на нем не увидела цилиндрический предмет, прикрытый прозрачной крышкой. — Надо же убрать все следы на поляне! — ахнула она. Вся ее радость мгновенно исчезла, эйфория прошла, на Элиду снова накатила волна страха.
Схватив баллончик, она выползла наружу и быстро приблизилась к тому месту, где она вышла из портала. — Так, — бормотала она, — папа сказал, что надо снять прозрачную крышку и надавить на кнопку. — Крышка снялась очень легко, но, когда она стала давить кнопку, с интересом наблюдая, что произойдет, струя распыленной жидкости из баллона ударила ей в лицо. От неожиданности она уронила цилиндр и закашлялась. Страшно щипало глаза и нос. Вытерев лицо, она опять взяла баллон в руки и стала нажимать кнопку, держа его от себя как можно дальше.
Ей снова пришлось ползти под кустами колючек, но в этот раз еще и спиной вперед. Она доползла до камня и только сейчас заметила, что закрыть проход камнем будет легко. Изнутри на камне была прикреплена ручка. Элида вползла внутрь, втянула камень так, что он встал намертво и также двигаясь ногами вперед добралась до комнаты. Когда дверь захлопнулась, она, наконец, ощутила себя в безопасности. Можно было ничего не бояться, никуда не торопиться. У нее было сколько угодно времени, чтобы обжиться в отцовском укрытии.
Она потянулась и поняла, что зверски хочет есть. Из дома ей удалось утащить только кусок хлеба, вот с него-то Элида и начала. Она кусала хлеб, по очереди открывая все дверцы шкафов, заглядывая внутрь. Нашла она и разноцветные пакетики, и металлические банки. О банках отец ничего не сказал, но ей показалось, что это консервы. Уж очень они были похожи на те, что она видела в Катином мире.
Заглянула она и за темную дверь, что не открывалась, как обычно, а отъезжала в сторону. Там находился туалет, да какой! Такого белоснежного унитаза, раковины и душа она никогда не видела. Ее правда смутили кнопки и отсутствие цепочки, за которую надо было дергать. «Хоть бы папа еще раз со мной поговорил!», — мысленно взмолилась она, несколько напуганная всей этой непривычной обстановкой.
Она села в очень удобное кресло, и увидела, что даже на подлокотнике кресла есть какие-то кнопки. Дотрагиваться до них она побоялась, лишь еще раз мысленно попросила папу поговорить с ней. «Интересно, который сейчас час?», — подумала она… и достала из своего таинственного непонятного и скрытого кармана, крошечные часики, что отдала ей Анастасия. Эти часики — были единственным предметом, который она забрала с собой, поскольку расстаться с ними была не в силах. И семена, и пузырек, и даже зеркальце она оставила в доме мамы, решив, что с собой брать эти предметы глупо, у нее и так в этом портальном кармане было совсем мало места. Она лишь запрятала эти предметы среди своих вещей, чтобы никто случайно их не увидел, а вот часы… Они были ее талисманом, ее любимой игрушкой, ее воспоминанием о Мире, что дал ей так много.
Она с удовольствием посмотрела на часы и поняла, что уже почти час, как обнаружили ее исчезновение. Но Элида не волновалась. По-настоящему ее начнут искать только через несколько дней. «А, здесь есть часы? — подумала она и только теперь обратила
