- Елена Александровна, я хочу с тобой поговорить открыто и надеюсь на честность. Сможешь?
- Смогу, - мое смущение прошло, а нутро заполнялось решимостью выдержать хотя бы этот разговор.
- Послушай... Димка, действительно, к тебе относится серьезно. Он рассказал мне о тебе еще пару месяцев назад. А как я понял, у вас с ним даже толком ничего тогда и не было. Я знаю сына. И знаю, что это не пустозвонство. Верю, что у вас все может получиться. Но... ты ведь знаешь про отъезд?
- Да.
- Несколько дней назад он мне вот что заявил - якобы, может поступить в местный вуз на юриста, а в Финансовый университет в Москве заочно на международные экономические отношения. Получить тут два высших, вместо поездки. Знаешь об этом?
- Нет.
- Так вот... - он продолжал задумчиво. - Университет этот, который московский, очень хороший, престижный, я не спорю. А в местном я и сам когда-то учился на юридическом факультете... И в денежном вопросе я бы два вуза потянул, и Димка сможет - не сомневаюсь, но... Меня смущает, что раньше ему это даже в голову не приходило. Никогда он не думал о том, что не поедет после выпуска к матери! Да, говорил, что потом вернется, да, говорил, что ему там не особо нравится, но это были его единственные планы на учебу. А тут он все уже разузнал и всерьез обдумывает другой вариант. Понимаешь почему?
- Да, - сердце сжалось. Я не приму от Димы никаких жертв.
- И что ты собираешься делать?
- Ничего, - я была уверена в ответе, хоть и больно было дышать. - Он уедет в Бельгию, как и планировал все эти годы. Если у нас все будет серьезно, то мы будем вместе. После.
- Хорошо, - ответил Виктор, хотя задумчивость из его голоса так и не пропала.
* * *
Как только мы с Димой вышли на улицу и пешком отправились к моему дому, я сразу сказала о том, что узнала от его отца и о том, что я тому ответила.
- Лен... послушай. Вариант-то хороший, если подумать. Мне не понравилось у матери, жить там пять лет само по себе будет мучением. Другая обстановка, другие люди... А тут - Финансовый университет при Правительстве...
- Нет. Если ты сейчас передумаешь, я всегда буду винить себя в этом, зная, что ты изменил планы только из-за меня. А значит, не буду счастлива - с тобой или без. Сделаешь это со мной?
Он думал очень долго.
- Ладно.
Я сама взяла его за руку. На улице было темно и морозно. Дорога неблизкая, но настроение у обоих как раз соответствовало желанию подольше идти - вот так, вместе, держась за руки.
- Дим, ведь ты можешь надоесть мне гораздо раньше!
- А ты мне уже надоела! Я сегодня переночую у тебя, чтоб закрепить результат.
- Это будет омерзительно!
- Меня воротит от одной только мысли!
Мы шли дальше, смеясь. Забывая о том, что будет.
Любовь - это не влюбленность. Это спокойное, тихое чувство полной гармонии с самим собой.
* * *
Губы уже горели от поцелуев, но дальше дело не шло. Не знаю, что сдерживало Диму, но он не давал волю ни рукам, ни языку. Я уже была готова кричать от бессилия. Поэтому спросила, чуть отстранившись от его губ:
- Тебе домой не пора, школьник?
Он рассмеялся, запрокинув голову.
- Неа. Завтра воскресенье. Я, пожалуй, еще тут поторчу.
- Зачем? - все-таки я была раздражена.
- Тебя хочу!
- Не похоже!
Лукаво прищуриваясь, он снова приблизился к моему лицу.
- Чего это тебе не похоже? Опусти-ка руку на мою ширинку, потом прочитай учебник по биологии за восьмой класс, потом сложи два и два. Всему тебя учить надо!
Я смутилась:
- Дим, ну правда... Ты какой-то... зажатый. Я не могу так! Чего ты хочешь добиться?
- Чтобы на этот раз ты меня изнасиловала, - прошептал мне на ухо. - И мы будем квиты.
Ну не идиот ли? Я ответила ему таким же шепотом:
- Ты меня и в прошлый раз не насиловал.
Он устремил глаза в потолок и как будто задумался. А потом неожиданно заявил:
- А. Тогда ладно.
И тут же, легко подхватив меня на руки, понес в комнату и положил на кровать. Сам, еще улыбаясь, навалился сверху. Эм-м, кажется, инициативу я упустила полностью.
Но Дима был нежен, он не спешил. И, как мне показалось, его тело слегка дрожало под моими пальцами. Поцелуи постепенно наливались страстью, а в телах нарастало напряжение. И только услышав мой судорожный стон, он решил освободить меня от одежды. А после этого быстро снял и свою. Его губы перемещались от моего лица к шее, груди, животу. Я гладила его спину, плечи, наслаждаясь прикосновениями к такому желанному телу, прижимая его еще ближе. И остро ощутила тот момент, когда он перестал себя контролировать. Его движения стали напористее, сильнее, зрачки почти полностью затопили глаза. Я не сдержала удовлетворенный протяжный выдох, когда наконец-то ощутила его в себе. И снова губы. И снова впивающиеся в его мышцы пальцы. И наше рваное дыхание. И сотрясающее все тело волна, оставляющая после себя только дрожь и истому.
И только через полчаса мы нашли в себе силы отправиться в душ. Конечно, вместе.
* * *
- Ты на меня пялишься! - сказал Дима, даже не открывая глаза.
- Хочу и пялюсь. Ты развалился на моей кровати, так что имею право!
- Зануда!
- Утро уже. Чья очередь готовить завтрак?
Он все же нехотя приоткрыл один глаз.
- Я умею только макароны...
- Сойдет!
Глаз снова закрылся, но губы растягивались в улыбке. Рука молниеносно обхватила меня за талию и с силой прижала к теплому телу.
- Ленка... Как же ты вкусно пахнешь.
Ну ладно. Макароны подождут. А нам надо еще успеть надоесть друг другу. И для этого придется узнать поближе. Как можно ближе.
* * *
Он уезжал третьего июля. Виктор привез нас в аэропорт, крепко обнял сына и уехал, давая возможность попрощаться наедине. Но нам не о чем было говорить. Наверное, мы оба в последние несколько минут перед расставанием переживали наши последние несколько месяцев.
В феврале общие друзья воспринимали нас не иначе, как пару. В школе о наших отношениях никто, за исключением близнецов, так и не узнал. Игорь с Костей, которые начали встречаться с первого же дня знакомства, к тому времени уже постоянно громогласно ругались из-за пустяков и тут же мирились, чем очень веселили всю компанию. По-моему, они замечательная пара.
В марте Дима фактически переехал ко мне. Мы не обсуждали этот вопрос, просто так вышло. Будущее мы тоже не обсуждали.
