её горла, наблюдаю, как её веки опускаются на волосок, и чувствую, как она сжимается вокруг меня.
— Блять, да, моей девочке это нравится, — говорю я тихонько под нос, и когда я нажимаю сильнее, из неё вырывается булькающий стон, её рот надувается от удовольствия, а лицо приобретает самый красивый розовый оттенок.
— Ты кончишь для меня, Эбигейл. Как только я уберу руку, ты кончишь на моём члене так чертовски сильно, — говорю я, и слова вылетают сквозь стиснутые зубы. — Понятно? — Она пытается кивнуть головой, ещё один стон прокатывается по её груди, ещё одно сжатие её киски на моём члене.
Это всё подтверждение, которое мне нужно, и это сжатие разрывает мою последнюю связь с рассудком. Я вонзаюсь в неё, насаживаясь глубже, чем раньше, вдавливаясь в неё и убирая руку от её горла.
Обычно я бы рухнул на неё сверху, позволил оргазму захватить моё тело, проползти по позвоночнику и погрузиться в ощущения.
Но мне нужно это увидеть.
Поэтому я не свожу глаз с её лица, когда заполняю её, чувствую, как она обхватывает меня, наблюдаю, как она делает глубокий вдох, когда он обрушивается на неё. Она выкрикивает моё имя, её голос хриплый, а тело дёргается, заставляя меня входить глубже. Я двигаю рукой, надавливая на её клитор, и её киска сжимает меня ещё сильнее, когда она кончает во второй раз.
— Вот так, детка, отпусти для меня.
— Боже, блять, чёрт! — кричит она, её голова катается из стороны в сторону, рука все ещё на её сиськах, жестоко обрабатывая плоть, пока она кончает и кончает, а я смотрю на красоту этой женщины — этой женщины-мечты, которая случайно попала в мой мир — и думаю, что мог бы смотреть на это каждый день своей жизни с удовольствием.
Глава 11
7 Ноября
Эбби
Несколько часов спустя я лежу в постели Дэмиена, немного сонная, но невероятно удовлетворённая. Как будто любая крошечная молекула удовольствия, которую Дэмиен мог почувствовать в моём теле, была выжата одной лишь силой воли.
Но сейчас мы находимся в той неловкой фазе, которую мне не приходилось переживать со времён колледжа. Когда перепих закончился, пришло время расстаться, но нужно сделать это так, чтобы это не было чем-то странным.
Мужчины ненавидят навязчивых женщин, в конце концов.
“Ладно, пора уходить, Эбби”, — я помню, как Ричард сказал после одного из наших первых занятий сексом. “Ты же не хочешь исчерпать своё гостеприимство”. Он сказал это с улыбкой, а я, будучи 24-летней и глупой, подумала, что это мило. Даже забавно. Я улыбнулась в ответ, оделась и поцеловала его, оставив его в его постели, пока я выходила за дверь и садилась в такси.
Я должна была, блять, бежать.
Но всё же, реальность такова, что даже если Ричард был более… откровенным в этом, все мужчины одинаковы. Я уверена, что Дэмиен не лучше, когда хочет побыть один.
Я могу это уважать, правда.
— Думаю, мне пора идти, — говорю я, проводя пальцем по центру его груди, стараясь не замечать выступы его пресса, которые намного сексуальнее, чем имеет право быть любой мужчина.
Неудивительно, что Ричард его ненавидел. Горячий как чёрт, более успешный, выдающийся в постели, и выглядит так под одеждой. Любой должен его ненавидеть.
Я бы, наверное, возненавидела его, если бы у нас не было самого потрясающего первого свидания, и он не трахнул меня в другую солнечную систему.
— Зачем тебе это делать? — спрашивает он, и я поднимаю лицо, чтобы посмотреть на него. Он смотрит на меня со странным выражением, которое я никак не могу уловить. Немного растерянности, но, возможно, и намёк на… разочарование?
— Потому что… тебе нужно рано вставать? На работу? Я уверена, что у тебя есть дела на вечер, — говорю я. В голове проносится миллион ночей, когда мы с Ричардом встречались, выпивали, шли к нему домой трахаться, а потом я возвращалась домой, потому что у него была какая-то работа, а потом он хотел "хорошо выспаться". Очевидно, со мной трудно спать, я много двигаюсь. А работа адвоката не для слабонервных, и Ричарду нужно было выспаться.
Я никогда не обижалась на него за это.
— Сейчас полночь, — говорит Дэмиен с улыбкой, ровные белые зубы сверкают в тусклом свете.
— Но тебе нужен отдых, я уверена. Я немного сумасшедшая во сне; я много двигаюсь. Так что я не хотела бы… нарушать твой сон. — Его брови нахмурились, улыбка ослабла.
— Я не… Я не улавливаю, rubia. Я не уверен, что ты пытаешься сказать.
Я не отвечаю, чувствуя себя странно от этого разговора. Вместо этого мои глаза переходят на пальцы, рисующие узоры на его груди, а мой разум пытается придумать, что сказать. Его рука тёплая, когда он касается моего подбородка, наклоняет его, пока его рука не переходит чуть ниже моей челюсти, обвивая мою шею и заставляя меня смотреть на него.
Я официально чувствую себя неловко и как идиотка, когда его глаза смотрят на меня, внимательно изучая меня.
— Эй, нет. Расскажи мне, что происходит в твоей хорошенькой головке. — Я моргаю на него раз, два.
Он не выпустит меня из этого, как бы сильно я этого ни хотела.
— Мужчинам… вроде тебя… вам нужно спать. Быть хорошо отдохнувшими. Ты не сможешь сделать это с женщиной в твоей постели.
— Мужчинам вроде меня?
— Юристам, людям с важной работой. Людям, которые…
— Людям с важной работой? — Густая бровь приподнята, и на его лице снова появилась небольшая улыбка. Я не могу не ответить тем же.
— Ты знаешь, о чём я говорю, Дэмиен. — Я со смехом шлёпаю его по груди, но его глаза сужаются, улыбка сползает. Его лицо так чертовски выразительно. Я могу прочитать каждую мысль, каждую эмоцию на нём. Интересно, как он побеждает в зале суда, если он всегда такой.
— Разве твоя работа не важна? — спрашивает он, и я смеюсь, скатываясь с него на бок. Он следует за мной, так что мы оказываемся
