Книга Крылья зла - Эмили Блэквуд

Я сглотнула. — Спасибо. Полагаю, все это хорошо?

Командир Макантос убрал руку и откинул плечи назад, приняв солдатскую стойку, от которой у меня по позвоночнику пробежал холодок. — Я знаю, что ты делаешь.

Уголки моего рта дернулись вверх, хотя я чувствовала себя такой же незащищенной, как и раньше, стоя перед ним. — И что же?

— Ты скрываешь свою истинную силу. Ты специально проигрываешь бои.

Моя улыбка померкла, когда я оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что мы одни. Командир Макантос не выглядел мужчиной, которому стоит лгать. — Уверена, вы понимаете, почему.

Впервые с тех пор, как я с ним познакомилась, черты его лица смягчились. — Да, вообще-то, понимаю. Но это место порочно, Хантир. Ты только начинаешь понимать опасность. Если ты покажешь другим, что ты сильна, это поможет тебе больше, чем ты думаешь.

— Спасибо, но со мной все будет в порядке.

— Я надеюсь на это, — ответил он. — Но не думай, что ты единственная в этой академии с замаскированными намерениями, Хантир. В конце концов тебе придется показать свои сильные стороны.

С этими словами он ушел, оставив меня смотреть вслед его массивной фигуре, когда он скрылся в коридоре.

Черти. Если Командир Макантос заметил мой бой, то кто же еще?

И почему он решил предупредить меня?

Я направилась обратно в столовую, пытаясь отвлечься от всего этого.

Но когда я повернула за угол и вошла в зал, мой желудок опустился.

Все разговоры в столовой прекратились. Все в ужасе уставились в дальний конец комнаты, где Райдер прижал одного из студентов к стене, приставив нож к его горлу.

Этот студент был одним из самых тихих. Его звали Маэкус, если я правильно запомнила. Он почти никому не мешал и уж точно не сделал ничего такого, чтобы заслужить это. Его глаза были расширены от ужаса, когда он боролся с Райдером, но это было бесполезно. Он был вдвое меньше Райдера.

Я трусцой подбежала к Эшлани и Войлер. — Что происходит?

Эшлани лишь пожала плечами и в ужасе наблюдала за происходящим. Войлер даже не заметила моего присутствия.

Райдер усмехнулся: — Думаешь, мы хотим, чтобы слабаки сражались рядом с нами в Золотом городе? Неужели ты думаешь, что такой трус, как ты, попадет туда?

Черти.

Маэкус хныкал, не переставая корчиться, пока нож Райдера вытягивал из его кожи малейшую струйку крови.

— Кто-нибудь собирается что-нибудь сделать? — прошептала я.

— Не надо. — Войлер схватила меня за запястье, впиваясь ногтями в кожу. — Я знаю, что ты хочешь помочь, но ты сделаешь только хуже. Ты не сможешь его спасти.

Она была права. Черт возьми, я знала, что она права. Я не могла ничего сделать, не поставив мишень на свою спину.

Но я всю свою жизнь была свидетелем того, как такие люди, как Райдер, наезжали на таких, как Маркус. И я ненавидела таких, как Райдер.

Тогда Райдер призвал небольшую толику своей природной магии и с помощью ветра вырвал воздух из легких Маэкуса. Сначала я этого не заметила; только когда Маэкус начал царапать руки Райдера, а потом и свое горло, я поняла, что его душат.

Кто-то в глубине комнаты издал вздох.

Райдер собирался убить его.

— Это простая магия, — объявил Райдер, почти злорадствуя. Все больше и больше воздуха вырывалось из Маэкуса. Райдер был ужасающе талантлив в природной магии; даже тому, кто мог ее вызвать, было бы нелегко отбиться. — Если ты достаточно силен, чтобы попасть в Золотой город, тебе не составит труда отбиться от нее.

Маэкус боролся все сильнее и сильнее, пока внезапно его глаза не закатились назад.

Я лишь мельком заметила, что Эшлани что-то шипит мне тихим шепотом, когда оторвалась от нее и Войлер и понеслась в сторону конфликта. Я не смогла бы остановить себя, даже если бы захотела.

— Какого черта ты делаешь, Райдер? Ты не можешь причинить ему вред вне класса!

Райдер давил еще несколько секунд, добиваясь, чтобы в легких Маэкуса не осталось воздуха, а затем перерезал ножом горло Маэкуса.

Он упал на пол в столовой.

Мертвый.

Райдер нарушил первое правило Семинарии Мойры, убив Маэкуса за пределами класса, и, похоже, его это ничуть не волновало.

Он повернулся к нам с ухмылкой на лице. — Считай, что это взгляд в твое будущее, Хантир. Слабаки не будут сражаться рядом со мной в Золотом городе.

Я сжала челюсти, пытаясь проглотить свой гнев. Слабаки?

Маэкус был хитрым и незаметным. Он держался особняком. Но это не делало его менее сильным бойцом.

Райдер подошел ко мне ближе, наклонился к моему уху и прошептал: — Ты следующая.

Он ударил меня плечом, проходя мимо, оставив тело Маэкуса на полу истекать кровью, и вся столовая затихла в ужасе.

Я не могла отвести взгляд, не могла оторвать глаз от Маэкуса. Я должна была сделать что-то раньше. Черт возьми, кто-то должен был это сделать.

— Пойдемте. — Эшлани вывела меня из транса, потянув за запястье. За ней неотступно следовала Войлер, выглядящая не менее испуганной. — Давайте уберемся отсюда, пока не навлекли на себя еще больше неприятностей.

Глава 12

Возвращаясь вечером в свою спальню, я мельком увидела Лэнсона, прислонившегося к дверному косяку своей комнаты. Его плечи были напряжены, голова низко опущена. Он что-то шептал себе под нос, и это заставило меня замедлить шаг.

— Лэнсон? — спросила я, меняя направление и направляясь к нему. Я не была уверена, почему меня тянет к Лэнсону. За последние несколько дней я поняла, что мне нравится его общество во время тренировок. С ним было спокойно. Просто. — Все в порядке?

Он напрягся при звуке моего голоса и повернулся ко мне лицом. Его глаза были налиты кровью и окружены глубокими красными морщинками. Его мягкие кудри были всклокочены и растрепаны, обычно заправленная рубашка беспорядочно спадала на торс.

— Бывало и лучше, — признался он.

Я подошла и встала рядом с ним, заняв вторую половину дверной коробки. Кровать Маэкуса осталась неубранной, его черная сумка вместе с курткой висела на столбике кровати.

У меня сжалось в груди. Я и забыла, что они соседи по комнате.

— Он этого не заслужил, — вздохнул Лэнсон. — Маэкус хотел попасть в Золотой город, чтобы быть со своей старшей сестрой, которая добралась туда в прошлом году. Он…

Лэнсон прочистил горло и отвернулся. Маэкус и Лэнсон не были так уж близки, но любой человек, у которого есть сердце, был бы потрясен его смертью. Он был тихим и