самой кромке воды, чтобы окунуться в священные воды и наполнить ими сосуды.
Но не так-то просто туда пробраться. Путь преграждает плотная застава брахманов, сидящих под высокими черными зонтами. Паломник, прежде чем приблизиться к воде, проходит через руки брахмана: бреется, стрижется наголо, мажется сандаловой мазью, посыпает голову священным пеплом, платит положенную дань и т. д. С помощью гида нас пропускают без этих процедур. Задыхаясь от духоты и зловония, мы торопимся поскорее погрузиться в большие речные баркасы, рассаживаемся по скамейкам и, наконец, отваливаем от берега. На веслах уселся молодой крепкий индиец. Он уверенно и спокойно выгребает на середину реки, и мы начинаем четко различать в предрассветной дымке поднимающиеся словно призраки из дымящейся воды силуэты дворцов и храмов.
Через какое-то время сизая равнина на восточном берегу Ганга начинает светлеть и все ярче и ярче алеть. И вот над горизонтом между силуэтами редких деревьев появляется узкий край багрового солнца, и мы видим, как вся бескрайняя долина, и речная гладь, и нависшие над высоким берегом дома окрашиваются алым светом. Приветствуя восход, паломники входят по ступеням в воду. То простирая руки к солнцу, то складывая их на груди, они подолгу стоят неподвижно, созерцая рождение нового дня. Спускаясь по ступеням гхат, в воду входят все новые и новые группы людей — взрослые, дети, старики. Вскоре уже нет, кажется, ни одной пяди воды и земли, где бы не стояли вплотную люди — по пояс, по самую шею в воде.
Мужчины и дети раздевались донага, а женщины входили в воду в одежде, чаще в белых сари. Это вдовы. Войдя в воду по пояс, они разматывают свои одежды, открываясь солнцу и опускаясь в воду по плечи. Нас поразило, что погружение в речные воды такого множества людей происходит в полнейшей тишине — ни криков, ни каких-либо выражений восторга или испуга.
На каменных шестигранных площадках, выступающих из воды, молятся в одиночку йоги и аскеты. Они неподвижно сидят на скорченных ногах в традиционной позе Лотос, расставив перед собой ритуальные баночки с водой и рисом, затем сходят в воду и тут же снова застывают, держась одной рукой за кончик носа.
Наши лодки медленно поднимаются вверх по течению. И вот уже перед нами открывается поистине фантастическая панорама города. Храмы громоздились причудливо по всему берегу. Они проплывали, как сказочные замки, перед нашим взором бесконечной чередой. И всюду перед ними у воды толпились паломники — одни на берегу, другие, стоя в реке по пояс, плескались и обливались водой. Никто здесь не купался в обыденном смысле, не нырял и не плавал. Это было безмолвное ритуальное омовение.
Новые и новые толпы паломников входят в реку и умываются этой водой, льют из своих кувшинов себе на голову, полоскают рот, пьют ее из ладоней, а чтобы вода была несколько почище, чтобы густую массу грязи и нечистот отогнать подальше, некоторые делают в воде с помощью платка быстрые и энергичные движения, создавая крути относительно чистой воды. На плавающие тут же трупы животных никто не обращает внимания.
Подойдя на своей лодке ближе к Маннакарнике гхату, мы увидели место кремации умерших. Сожжение умерших на кострах является важнейшим ритуалом, нредставляЮЩим естественный итог земной жизни. Этому обряду подвергаются только индуисты и только умершие естественной смертью. Умерших от заразных болезней не сжигают, а опускают с грузом на дно реки либо предают земле.
Тело человека, по представлениям индусов, состоит из пяти элементов (скандх): земли, огня, воды, неба (света) и воздуха. После смерти оно должно быть сожжено по возможности скорее, чтобы с помощью огня распасться на эти пять скандх и, таким образом, освободить душу от телесной оболочки, выпустив ее из «темницы». Однако после своего освобождения та же душа находит новую «темницу», вселяясь в тело другого живого существа — человека или животного, и такое перевоплощение якобы длится до тех пор, пока душа не достигнет полного небытия.
Обряд трупосожжения, по индуистскому ритуалу, доступен не каждому. Здесь существует множество всяких непререкаемых условий и требований. Во-первых, абсолютная неоскверненность умершего, т. с. ненарушение им при жизни своей кастовой чистоты. Во-вторых, на похоронах должен обязательно присутствовать сын покойного, либо его внук, либо ближайший родственник по мужской линии. В-третьих, труп сжигается только на берегу священной реки. Отсюда и идет это движение к великим рекам Индии: старики мечтают умереть у священных вод, а их дети — очиститься от грехов первородных и собственных. Особенно тщательно соблюдаются все обычаи подготовки умершего к сожжению. Его волосы начисто сбривают, а у женщин опаляют огнем факела. Тело обмывают священной водой, умащают благовониями, украшают цветами или обмазывают тиной из Ганга. Одновременно приносятся жертвы хранителям души покойного в виде порций риса, оставляемых у статуй. При этом громко произносится имя умершего, а женщины оглашают округу душераздирающими причитаниями. Затем тело умершего, завернутое в цветное покрывало, на носилках несут к месту сожжения. Впереди следует кто-либо из мужчин, прокладывая путь умершему. Он непрерывно позванивает в колокольчик. Позади процессии родственники несут на плечах вязанки хвороста или сухие поленья дров. Перед носилками следует сын умершего. В его руках маленький светильник, зажженный от домашнего очага. От него и будет зажжен ритуальный костер.
У воды совершается жертвоприношение духам воды. В нее бросаются горсти риса, сваренного с кунжутом. Тело умершего кладут на высокое кострище и обкладывают сверху поленьями и хворостом. Сын умершего пять раз обходит вокруг места сожжения и зажигает светильником костер. Другие подбрасывают в огонь семь поленьев сандалового дерева и льют в него очищенное гхи (топленое масло), ароматические масла и эссенции, совершая жертвоприношения богу огня.
Сыну умершего предстоит исполнить еще один ужасный обычай. Когда тело сгорит наполовину, он должен куском дерева разбить череп и выпустить из него дух умершего.
После кремации участники обряда производят ритуальное омовение в водах Ганга и приносят новые жертвы. На четвертый день после сожжения родственники снова придут сюда, чтобы собрать останки в глиняную урну и закопать ее наполовину в землю, а еще через несколько дней они вновь соберутся для того, чтобы развеять эти останки в водах реки. После похорон в течение 20 дней соблюдается строгий пост и запрет на употребление полотенец и мыла, дабы не стирать начисто с себя тепло умершего. Спать при этом полагается на полу, а сидеть на жестком. Нельзя также носить обувь или пользоваться зонтом. На похороны и поминания часто уходят все сбережения семьи, так как следует заплатить немалые деньги и брахманам, и домрам — продавцам дров
