Книга Мое сердце – бензопила - Стивен Грэм Джонс

Джейд чувствует: где-то глубоко внутри набирает силу смех, бьется под маской, заполняет всю ее голову.

– Ну и ладно, – говорит себе она и быстро ретируется, потому что сейчас на место трагедии прибудут все участники вечеринки. Шагов через двадцать Джейд переходит на бег, ветки царапают ее по лицу, остальные части тела защищены комбинезоном. Отбежав подальше, она опускается на колени, в лунном свете срывает маску, откидывается назад и трет ладонями глаза, не в силах остановить слезы.

Сначала – последняя девушка, теперь – кровавое жертвоприношение, доказательство того, что запись на розовом телефоне – не розыгрыш!

Как в «Хэллоуине», когда Лори Строуд видит Майкла Майерса около школы. Как в «Крике», когда Сидни Прескотт видит черный балахон в крайней туалетной кабинке!

Что делать дальше? Написать и распечатать письмо! Но первым делом Джейд обнимает себя и благодарит судьбу за такой подарок.

Она так и сидит на корточках, тяжело дышит и улыбается, оглядывает окружившую ее тьму.

Он может быть где-то рядом.

Он уже здесь.

Здравствуй, Лета Мондрагон. Наверное, ты меня помнишь – мы познакомились в туалете возле спортзала. Я – та девушка с голубыми волосами. К письму прилагаю кассету с фильмом «Кровавый залив» семьдесят первого года от знаменитого мастера жанра ужастиков «джалло» Марио Бава, посмотри, пожалуйста, скажу тебе честно, он изменил мою жизнь, когда я на него наткнулась в шестом классе. Я ездила в Айдахо-Фолс, к врачу, какого в Пруфроке нет, и зашла на бензоколонке в туалет, пока мама сидела в машине и не могла решить, будет или не будет, – и кассета с фильмом лежала там, в корзинке, типа, мусор. Но, скажу тебе, никакой это не мусор.

Я решила передать тебе свою заветную копию «Кровавого залива» таким тайным путем, потому что многие, включая меня, считают этот фильм главным прародителем жанра слэшеров. Когда будешь смотреть, сразу же, на вступительных титрах, заметишь жуткое сходство с нашим озером Индиан. В первый раз я смотрела его тайком, и мое сердце просто подпрыгнуло. Я решила, что это и есть озеро Индиан!

Что до последователей «Кровавого залива», многие считают, что Шон Каннингем, снявший через девять лет «Пятницу, 13-е», слизнул свой слэшер именно с «Кровавого залива». Почему так говорят? Одинаковые завязки, одинаковые убийства. Но Шон Каннингем возражает, типа, просто великие умы мыслят сходно. Про что в целом «Кровавый залив»? Подростки собираются на вечеринку у озера, занимаются сексом, а потом их убивают самыми жестокими и колоритными способами – тот же замысел, что и в «Пятнице, 13-го».

Когда будешь смотреть «Кровавый залив», ты, конечно, поймешь: если не хочешь получить лезвием в лицо, быстрее уноси с озера ноги. Но обрати внимание на другое: там показано тринадцать вариантов гибели на озере, и ты понимаешь – убийцей может оказаться кто угодно.

Я вот о чем: очень скоро, возможно, на нашей ежегодной вечеринке Четвертого июля, Пруфрок превратится в тот самый кровавый залив, это я тебе обещаю. Не буду ничего объяснять про розыгрыши, месть, отвлекающие маневры, последних девушек и раскрытие преступлений – просто приложу свои сочинения и интервью, которые я написала для мистера Холмса, нашего преподавателя истории, и в виде бонуса статью о фильме «Челюсти», там тоже есть кое-что важное. Эти тексты могут стать твоей библией, картой, путеводителем и евангелием. Просто скажу так: голландский парень, которого ты выудила из озера, – не конец, а только начало.

Насчет конца: никто, даже такой эксперт по слэшерам, как я, не может предсказать его итог на ранней стадии, но по правилам тот, кто начал рубить шеи, будет маскироваться под что-то, чего мы и так уже боимся. Здесь, на озере Индиан, эта пугалка – Стейси Грейвс. Два года назад я верила в Стейси Грейвс на сто процентов, а сейчас понимаю: эпоха сверхъестественных слэшеров с Майклом, Джейсоном, Фредди и Чаки – Золотой Век, ушедший в прошлое. Его сменил век Призрачного Лица из «Крика», век «Валентайна», теперь это люди в масках, которые пришли мстить.

Но ты все равно должна узнать о Стейси Грейвс – Озерной Ведьме. Поэтому прилагаю интервью про нее. Если хочешь поговорить подробнее, мой номер – внутри «Кровавого залива».

Безмолвный гнев

Когда Джейд, погасив свет, выходит из библиотеки – у уборщиков есть ключи на все случаи жизни – и сосредоточенно приподнимает стеклянную входную дверь на провисших петлях, чтобы задвинуть засов, темноту взрезает мужской голос – и спина ее выпрямляется, в венах вскипает адреналин, мозг паникует, из горла рвется крик, который она едва успевает проглотить.

– Я уж подумал, Конни опять с мужем погрызлась, – раздается скрипучий голос из ниши для возврата книг возле двери. – И решила тут переночевать.

Джейд закрывает глаза – зачем это ей сейчас? Надо было уйти через черный ход. Надо было заночевать в комнате отдыха или накрыть монитор компьютера, на котором она писала, большой картонной коробкой. Она забыла, что Харди всегда заканчивает рабочий день последней сигаретой на скамейке у озера, той, что носит имя его дочери. От библиотеки – рукой подать… Или ногой.

– Шериф…

– Но потом я заскочил к Конни, – продолжает Харди в своей манере доброго дяденьки, – и обе машины на месте, понимаешь? В окошке гостиной голубой свет – значит, по телику идет какое-то шоу.

– Она смотрит «Место преступления», – уточняет Джейд, и засов, наконец, защелкивается и будет держать уставшую дверь несколько часов, что еще остались от ночи.

– Да? – Харди явно настроен поболтать. – Надеюсь, ты все следы замела?

Джейд прекрасно понимает, что нужно следовать за ним, когда он отталкивается от стены, стреляет зубочисткой в кусты и враскачку идет к своему «Бронко», ярко-белому пятну во мраке.

– Что это у тебя? – спрашивает он о пачке листов – еще теплые после принтера, они сворачиваются от дуновения ночного ветерка.

Джейд не отвечает, Харди оборачивается, оценивая обстановку, и протягивает руку. Джейд повинуется – жизнь кончена! С вами было весело, но мне пора в ад, до скорого. Мой тайный дневник зарегистрируют как улику, которой запросто хватит, чтобы предъявить мне обвинение по шести пунктам, не последним из которых будет выдача желаемого за действительное.

Харди останавливается на бугристом тротуаре, надевает бифокальные очки и читает первую строчку на первой странице: «Была у нас одна такая. Это я про себя, мистер…» Холмс?

Знак вопроса и наигранная драма – Харди это любит. Он смотрит на Джейд поверх очков, переходит к следующему сочинению – Джейд каждое из них скрепила степлером, чтобы Лета не запуталась:

– «Не расстраивайтесь, мистер Холмс.