Следом шла рота «С», колонну которой возглавлял «Буффель» лейтенанта Нодé по прозвищу «Свази», — целеустремленный молодой офицер и заместитель командира роты тщательно подготовил свое снаряжение к новому боевому дню.
Внезапно утренний воздух разорвал громкий взрыв, за которым последовала суматоха среди машин роты позади нас. Затем радиомолчание, которое должно было действовать до начала атаки, нарушил голос Свази.
— Fokken landmine!54 Только что почистил свою винтовку, а теперь опять по новой.
«Буффель» Свази наехал на мину, выехав за пределы нашей колеи. Две машины разведчиков, проезжавшие в этом месте за несколько минут до этого, должно быть, не дошли до нее считанные миллиметры. Несмотря на то, что Свази и его товарищи были оглушены и покрыты пылью, никто не пострадал. Собрав свое снаряжение, экипаж и десант отошли от машины в укрытие неподалеку, в то время как все остальные спешились и заняли круговую оборону, пока оценивался ущерб.
Поскольку БТР выдвигался к своему месту в колонне со скоростью пешехода, взрыв мощной мины его не перевернул. Переднее левое колесо с подвеской было вырвано, но кроме этого других повреждений практически не было. Немного времени и новаторства — и «тиффи» (механики) смогут снова его восстановить. К этому времени все думали о минном поле на карте, которую мы нашли накануне. Капитан Гюнтер выразил свое беспокойство по радио, спросив у командира, не беспокоит ли его возможность обнаружения новых мин, но командир нашей боевой группы думал о предстоящей атаке и был непреклонен в том, чтобы мы двигались дальше.
— С этого момента соблюдаем полное радиомолчание! — приказал он по ОВЧ-сети. — Ни слова, пока мы не встретим противника. Я не хочу, чтобы враг сидел и ждал нас.
У поврежденной машины выставили охранение до окончания атаки, так что Свази и его команда запыленных и потрепанных людей пересели на следующий БТР роты «С» в колонне.
Когда мы снова двинулись в путь, уже рассвело, машины разведывательного отряда пошли вперед, а Свази — следом. Я видел, как лейтенант со своим экипажем нерешительно двинулись по омурамбе мимо поврежденного «Буффеля», и все еще глядел туда, когда сработала следующая мина. Огромное облако пыли окутало БТР, который на этот раз от взрыва оказался на боку. Все происходило как в замедленной съемке. К счастью, все находились настороже и пристегнуты, поэтому снова обошлось без травм.
Когда по радио прозвучал голос командира, он спокойным и собранным голосом объявил:
— Стоп! Всем абонентам — стоп! Мы находимся в центре минного поля…
Но к этому моменту Свази уже был в ярости. Он отказался выходить из перевернутой машины, пока саперы не проверят всю территорию, и, судя по доносящимся звукам, он был готов убить весь отряд СВАПО голыми руками. Позже выяснилось, что пока офицер ждал оценки повреждений первой машины и принятия решения об атаке, он сидел под деревом и тщательно чистил свою винтовку. К этому времени ему уже не нужна была рация, чтобы выразить все свое отвращение всем военнослужащим боевой группы — или любому врагу, который мог подслушивать.
Весь оставшийся день каждый оставался либо на своей машине, либо в укрытии, ожидая, пока саперы очистят территорию. К полудню они сняли ровно 96 противотанковых мин ТМ-57 и и 12 противопехотных мин — точное количество, указанное на карте (за вычетом двух, которые подорвали Свази). Атаку на базу пришлось отложить на целый день, пока «тиффи» ремонировали оба «Буффеля», а саперы проверяли, что дорога снабжения СВАПО в главной омурамбе свободна.
Атака на штаб повстанческого отряда оказалась неудачной, так как район был эвакуирован за день или два до этого. Боевая группа сделала круг, чтобы подойти к лагерю с севера, но когда мы выдвинулись к месту расположения, то поняли, что противник уже отошел. Все следы были старше одного дня, а следы машин указывали на то, что отступление противника было поспешным.
В течение следующих нескольких дней боевой группе было приказано провести в районе ряд операций, а затем начать прочесывать районы, где мы ранее вступали в бой с противнико, двигаясь на юг. Для нашей боевой группы было слишком опасно приближаться к местам дислокации ФАПЛА и кубинцев в районе Жамбы и Тешамутете, поскольку мы были, по сути, рейдовыми силами, вооруженными только для борьбы со СВАПО в буше. У нас не было ни вооружения, ни брони, чтобы вступить в обычный бой с танками или бронемашинами. В этот момент мы также находились в пределах досягаемости МиГов ФАПЛА, действующих с авиабазы в Менонге.
Странно, но на обратном пути к границе у нас было несколько стычек с кочующими группами СВАПО. Возможно, это было связано с тем, что их система командования и снабжения в результате предыдущей операции была нарушена, или с тем, что бойцы не знали, что происходит, и вернулись на основную дорогу снабжения для пополнения запасов.
Однажды я ехал за штабной группой, отдыхая от стресса, связанного с передвижением в головном дозоре и необходимостью постоянно быть бдительным. Покой был недолгим.
— Противник справа! — раздался голос по радио, за которым последовали звуки выстрелов из АК со стороны омурамбы.
Я видел, как штабные машины перед нами увязли под огнем противника. В эфире стоял чей-то крик:
— Они стреляют в меня, они стреляют в меня!!!
При этом абонент зажал тангенту, не давая выйти в эфир остальным. Но это нас не остановило. Не колеблясь, мы развернулись в направлении источника огня, и пошли в лобовую атаку, за нами последовали машины роты «В». В отсутствие надлежащей радиосвязи, командиру роты «А», находившейся сзади, хватило ума резко уйти вправо, пытаясь обойти противника с фланга и отрезать его севернее.
Машины разведывательного отряда одновременно прибыли на позиции противника, которые к тому времени уже были заняты. Засада была организована с хорошо подготовленных огневых позиций, имевших хорошие сектора ведения огня и хорошие пути отхода в густой подлесок. К несчастью для засады, состоящей примерно из двадцати человек, наша боевая группа прошла слишком далеко через омурамбу, что сделало ее огонь неэффективным.
Мы не стали терять времени даром. Я взял двенадцать разведчиков для преследования по следам в густой растительности, оставив остальных для защиты наших машин. Из предыдущего опыта было известно, что противник пробежит один-два километра, остановится, чтобы прислушаться, а затем попытается применить приемы антиследопытства или обмануть своих преследователей, разделившись на небольшие группы. Еще километра через три они перейдут на равномерный темп движения по своему маршруту, пока не достигнут относительной безопасности. Этот трюк был нам
