вовсе кинулся обниматься, по-дружески хлопая Ская по плечу.
С каждой секундой людской поток становился все плотнее. Я кинула взгляд вправо, выискивая пути обхода, и наткнулась взглядом на деревянные трибуны. Не раздумывая, поднялась на пару ступенек, вытянула шею, рассматривая кишащее море людей.
Вокруг Монтего толпились девицы, невесть каким образом сумевшие пробраться через преграду из крупных загонщиков. Внутри поднялась волна безотчетной обиды. Я видела, как Скай улыбается им, как радостно принимает поздравления, полностью поглощенный собственным триумфом. И каждая норовила прикоснуться к нему, обнять, обратить на себя внимание. И я вдруг поняла, что даже если бы стояла в пяти шагах от него, он вряд ли бы заметил меня.
Тут я увидела в толпе Сирену, которая, уверенно расталкивая локтями студентов, пробиралась к победителю сегодняшних гонок. В отличие от меня, Сирена ни с кем не церемонилась. Она была упорной и целеустремленной. И я поняла, что не хочу видеть, что будет, когда она достигнет цели.
Поэтому просто отвернулась и спустилась со ступеней. Двинулась в обратную сторону, желая поскорее выбраться из толпы. Оказаться на просторе и свежем воздухе, где никто не задевает тебя локтями и не норовит отдавить ногу. Но выбраться с арены оказалось задачей невыполнимой. Народ продолжал прибывать, утягивая меня к центру. И тогда я подалась обратно к трибунам, прильнула спиной к деревянной опоре, а потом нашла лазейку и скользнула вниз под ступени, укрываясь от чужих глаз.
Под трибунами царил приятный полумрак. Редкие косые лучи пробивались сквозь щели в дощатом настиле, расчерчивая пространство золотистыми линиями. Здесь было куда тише и спокойнее, чем на арене. Я устало прислонилась спиной к балке, переводя дыхание, пытаясь унять всколыхнувшуюся с новой силой обиду.
Больше всего на свете мне сейчас хотелось быть рядом со Скаем. Поздравить его. Разделить его радость. И будь я посмелее, наверное, растолкала бы всех девиц, как это сделала Сирена. Но я не была Сиреной. Да и смелой тоже не была.
А уж обнять Монтего на глазах у всех было для меня чем-то немыслимым. Слишком личным, слишком интимным, чтобы выставлять напоказ, да еще сейчас, когда все глаза на этой треклятой арене были устремлены на него!
И теперь я разрывалась между чувством иррациональной ревности и страхом оказаться у всех на виду.
В итоге я попросту спряталась. Здесь, в полумраке трибун, выжидая, пока толпа наконец рассосется и можно будет без страха выйти наружу.
А пока попросту наблюдала, как крошечные песчинки пыли кружат в воздухе, блестят в косых солнечных лучах, словно рассыпанная в воздухе звездная пыль. Я пыталась разогнать их рукой, но ничего не вышло. Пыль была повсюду.
И в конечном итоге я звонко чихнула, даже не успев прикрыть рот ладонью.
– Будь здорова! – раздалось из-за спины и, обернувшись, я увидела замершего у расщелины Монтего.
Скай стоял, подпирая рукой верхнюю балку, сгорбившись и склонив взлохмаченную голову к левому плечу – с его ростом тут невозможно было выпрямиться.
– Как ты нашел меня? – вскинулась удивленно.
– Я тебя нашел? Вообще-то это ты нашла мое тайное место.
– Что? – я непонимающе оглянулась по сторонам. – Тайное место?
– Да. – Скай опустил руку и, пригладив пятерней волосы, сделал несколько шагов в мою сторону. – Пойдем, покажу.
Монтего ухватил мою ладонь и, согнувшись еще сильнее, двинулся вглубь трибун. Теперь уже и мне пришлось нагибаться. Я слышала, как по ступеням над нашими головами кто-то ходит, видела, как сыплется с досок пыль и мелкое крошево. Мы углублялись все дальше, и я уже думала, что придется опуститься на колени, как Скай вдруг поднырнул под низкую балку, увлекая меня за собой, и мы оказались в уютном закутке, с трех сторон закрытом щитами из досок. Перекрытия здесь были чуть выше, и я могла почти не горбиться, а вот Скаю все равно было неудобно. И, недолго думая, он опустился на землю, устланную мелкой сухой соломой, облокотился спиной на дощатую стену.
– И это твое тайное место? – Я покрутила головой, внимательно осматриваясь.
Здесь было уютно и сухо. Свет снаружи почти не попадал, и тайник утопал в приятном полумраке. Здесь было слишком тесно, чтобы могло поместиться несколько человек, но для двоих места хватало в самый раз.
И не надо было быть гением, чтобы понимать, зачем приходит сюда Скай, и с кем…
– И часто ты приводишь сюда девушек?
Не знаю, зачем я это ляпнула. Слова сами сорвались с языка, и я поспешила отругать себя за несдержанность. Понимала ведь, что правда мне не понравится. Но внутри по-прежнему тлела ревность, прожигая нутро медленным ядом.
– Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответов, – буквально повторил мою мысль Монтего.
Я закусила губу, опустила глаза и сцепила руки в замок, не зная куда их деть.
– Лучше иди сюда. – Скай похлопал по земле рядом с собой, приглашая присесть.
Ругаться мне не хотелось, ни сейчас, ни вообще. Да и я прекрасно знала, с кем связываюсь. Так что я затолкала свою дурацкую обиду подальше и подошла к Скаю. Аккуратно опустилась на колени, стараясь не сильно запачкать форменные брюки.
– Вот, гляди. – Скай отлепился от стены и поддел одну из досок, увеличивая расщелину. – Отсюда можно наблюдать за состязаниями или за тренировками стихийников. И никто тебя не увидит.
Из образовавшегося отверстия тут же хлынул солнечный свет, раскрасил мужское лицо золотыми тонами, отразился блеском в серых глазах. Монтего щурился и морщил нос – после полумрака тайника солнце неприятно резало глаза. А я засмотрелась на него, медля с ответом.
– Да, но и гонки отсюда вряд ли можно рассмотреть.
Вспомнилось, как мы с Шелдоном выискивали место на третьем этаже, и я поняла, что с самого низу игру вообще не будет видно. Тем более из этого закутка.
– Думаешь, гонки на полночниках – единственное, что проводится на этой арене?
– Разве нет?
Скай покачал головой и улыбнулся. Потом, не сводя с меня озорного взгляда, придвинулся и, обхватив за талию, потянул на себя.
Я не сопротивлялась, но вдруг стало неловко. В голове бродили невеселые мысли. О других девушках, об этом тайном убежище, слишком уединенном и интимном. Да еще окончание гонок, которое прошло совсем не так, как я ожидала, оставило неприятное послевкусие.
– Эй, что не так? – Скай, как и всегда, чутко ощущал мою скованность, заглядывал в глаза, пытаясь распознать причины.
– Нет, все хорошо, просто… просто… – Я не знала, что сказать ему, как объяснить свою неуверенность и дурацкую скованность.
Он ведь не поймет. В его мире, кажется, вообще нет таких слов, как смущение, растерянность, страх… Меня же они одолевали ежеминутно!
– Что «просто»? – мягко подтолкнул Скай. – Что тебя расстроило?
И тут меня словно прорвало.
– Просто я чувствую себя никчемной. Я так хотела подойти к тебе после гонок, хотела поздравить с победой, как и
