съемной квартирке социального жилья это еще не самый худший для вас вариант. Хуже будет, если вас действительно захотят «утопить» ваши прежние покровители, дабы бросить концы в воду. И тогда, части вашего, давно уже никого не привлекающего, тела будут случайно находить в разных концах Нью-Йорка.
— Посмотрим, — зло сощурилась, задетая за живое шпиЁнка.
— Конечно, посмотрим, — согласился с ней хозяин Овального кабинета. — Я уже распорядился запастись попкорном в ожидании кровавой развязки этого дурного спектакля. — Самое обидное для вас будет заключаться в том, что первыми кто вас предаст это будут ваши соратники по ремеслу, как вот этот, что стоит сейчас рыхлой кучей дерьма и распространяет свой отвратительный запах по всему кабинету, — кивнул Трамп в сторону продолжавшего исходить холодным потом Госсекретаря.
— Я не…, — начал блеять Помпео, покрываясь весь пунцовыми пятнами страха вперемежку с негодованием.
— Ну, что ты блеешь, как овца, которую пригнали на скотобойню?! — зло и весело обратился к своей последней жертве президент. — Ты — грязное и вонючее ничтожество, место которому в сливной системе коммунального хозяйства! Тусклая бездарность, лентяй и политический импотент, способный только жрать дармовые угощенья на светских приемах. Губошлеп, кусок студня, трясущийся от страха! Я ни за что не поверю, что в твоем курином мозгу смогла зародиться эта безумная идея с высадкой десанта, а потом и бомбардировкой русской базы!
— Это и правда не моя идея, господин президент, — глотая слезы, пролепетал Помпео, которого сейчас действительно била дрожь от страха за свое будущее (все-таки он не был лишен воображения).
— Опа! — подхватил Трамп слова трусливого Госсекретаря. — Ну, что я тебе говорил, Джина?! Не прошло еще и минуты, как он уже готов сдать тебя с потрохами! Ну и соратничков же ты себе приобрела! — хохотнул он, наблюдая за ее реакцией.
«Кровавая Джина» метнула в сторону Помпео уничижающий взгляд, а затем процедила сквозь зубы:
— Я работала с тем материалом, который был в моем распоряжении. С другими исполнителями операция бы удалась, и мне не пришлось бы выслушивать в свой адрес незаслуженные оскорбления от «хромой утки», — не преминула она пустить напоследок отравленную стрелу в адрес президента.
Но ее злой сарказм не достигнул желаемой цели. Трамп только ухмыльнулся:
— Поверьте мне, миссис Хассел, что лучше быть «хромой уткой», чем уткой «по-пекински», которой вы вскорости все непременно станете.
Эти последние слова, сказанные президентом уже без особой злобы, еще больше расстроили незадачливую троицу, повесившую носы.
— Вы можете быть свободны, господа. Совсем свободны. Но напоследок я не откажу себе в напутственном слове. Вчерашняя ваша авантюра ни для кого из нас не пройдет даром. Я лишусь даже призрачных шансов вновь занять этот кабинет, к которому уже немного привык. Увы. Меня, впрочем, как и вас, ждет Сенатская Комиссия, которая изрядно потреплет мои и без того расшатанные нервы. Но можете поверить мне на слово, что я, в конце концов, сумею выкрутиться из создавшегося положения, ибо нет никаких свидетельств того, что я был в курсе ваших затей. И у меня хватит денег для найма кучи адвокатов, которые избавят меня от судебного преследования. Во всяком случае, им это до сих пор отлично удавалось. А вот хватит ли у вас средств для того, чтобы избежать больших тюремных сроков, то в этом я крупно сомневаюсь. На этом я с вами прощаюсь и выражаю искреннюю надежду на то, что больше никогда не увижу ваших мерзких физиономий рядом с собой. Фрэнки! — позвал он личного секретаря, трухнув в колокольчик, стоящий на столе. — Проводи бывших государственных служащих до крыльца и не смей их больше никогда пускать на порог этого дома.
Все трое, как по команде развернулись и понуро побрели к выходу, сопровождаемые бдительным оком Фрэнка Палмера. Когда за ними закрылась дверь, президент бессильно рухнул в кресло. Этот разговор отнял у него слишком много сил и нервов. Сейчас 45-му Президенту нужен был тот, с кем можно было бы обсудить свое незавидное положение. Но того, кому можно было бы довериться без опасений, в его окружении не было. Он был один. Впрочем, как и всегда. И даже Меланья, которую он любил по-настоящему, со всей пылкостью уже далеко не молодого возраста, постепенно отдалялась от него с самого начала его президентства. Может зря он тогда пошел на поводу своего неутолимого тщеславия, толкнувшего его баллотироваться на этот, в прямом смысле, «расстрельный пост»? Сидел бы сейчас в своем родовом имении, на берегу лучезарной Флориды, в окружении близких и любящих людей. Время от времени устраивал бы феерические шоу со звездами кинематографа и эстрады, до которых он был большой охотник, а для своих домашних — теплые и милые вечеринки. Еще в том далеком 87-м, когда рядом с ним была Ивана — не менее красивая, чем Меланья, но более любящая и домашняя, ему не следовало прислушиваться к совету Председателя КГБ Крючкова, настоятельно рекомендовавшего всерьез заняться политикой. Скольких неприятностей он избежал бы тогда? Но нет ведь, согласился. Паче того, принял, буквально из рук того, материальную помощь в виде сверхвыгодного контракта на строительство в Москве одного из фешенебельных отелей. Этот злополучный контракт до сих пор ему аукается при каждом случае, когда демократы хотят укусить его за мягкие чресла. Хотя надо признать, русские вели с ним бизнес честно и ни разу не воспользовались возможностью шантажировать его за опрометчиво сделанные шаги в молодости, чего он всегда ждал и опасался.
Тяжкие думы о былом прервало появление на пороге секретаря:
— Сэр, ваше приказание выполнено. Поименованные вами лица препровождены мной до самого крыльца государственной резиденции, — без выражения произнес он и замер, как египетское изваяние в Британском музее.
— И где, Фрэнки ты научился выражаться таким невообразимым языком? — со вздохом спросил его президент. И не дожидаясь ответа на этот вопрос, задал сразу следующий. — Ты не знаешь, где сейчас находится Джаред?
— Насколько я могу судить, он с вашей дочерью находится на своей половине, — ответил секретарь, не меняя позы.
— Позови его ко мне, — велел Трамп и тут же добавил. — Да, пусть не мешкает. Дело неотложное.
— Как прикажете, сэр, — осанисто кивнул тот в ответ и, повернувшись к двери, на негнущихся ногах покинул помещение.
Любимый зять предстал перед тестем уже спустя пять минут, застав того в скверном расположении духа, о чем свидетельствовал его взъерошенный вид и дрожащий от внутреннего напряжения голос.
— Садись, — указал Трамп зятю на кресло, не вставая со своего.
Всегдашняя «фирменная» улыбка быстро сползла с лица приглашенного. Он понял, что тесть пригласил его для обсуждения какого-то очень важного
