водой… Вы есть будете?
Отец с сыном дружно замотали головами.
– Ясно… Какая уж тут еда? Я даже похудела с этой жарой, нет худа без добра… У Покровских пересохла скважина. Влад ездил за водой аж в Вербное! Он поливает девочек из большой лейки, а они стоят на клумбе и так смешно верещат!
– Ты к ним ходила? – спокойно спросил Макс.
– Нет. Я ходила к дяде Серёже, договориться о молоке, шла мимо, Влад меня окликнул.
Макс смотрел на свои руки:
– Как у них дела?
– Снежана очень плохо переносит эту погоду, из дома несколько дней не выходит. Илья пьёт. Всё хозяйство и дети на Владе.
Макс не поднимал глаз:
– Он молодец.
– Да, он молодец, – согласилась Алекс, – Утром к тебе Илья приходил. Я не стала тебя звать.
– Правильно, – кивнул Макс.
– Папа, дядя Илья уезжает в город, – сказал Лёня, с удовольствием прихлёбывая лимонад.
– В город? Зачем?
– Жить.
– Как это?… – Макс, наконец, посмотрел на Алекс, – А дом, а дети?
Алекс пожала плечами:
– Он продаёт свою половину брату. Влад ведь давно хотел выкупить его часть.
– Он сказал, что подарит мне приставку, папа.
– Не нужно верить всему, что говорит пьющий человек, сынок, – Макс снова повернулся к Алекс, – И где же он будет жить?
– Я невнимательно его слушала, Паша. Кажется, он покупает квартиру, даже с парковкой.
– Зачем ему парковка?
– Будто бы машину себе присмотрел. Когда-то у него были права…
– Квартира в черте города?
– На Чёрной речке. В двух шагах от Каменного.
– Что?! Но это невозможно! Влад не такой дурак, чтоб отдавать подобную сумму за половину дома!
– Я же сказала, что слушала его не внимательно…
– Папа, он сказал, что у него теперь куча денег, и он даже хочет жениться!
– Жениться? – остолбенел Макс, – На ком?
– На какой-нибудь необыкновенной красивой невесте. Он нам с Алекс так сказал.
Макс фыркнул:
– Уверен, что всё это просто пьяные фантазии!
– Как знать… – пробормотала Алекс.
Илья пришёл снова после обеда. Макс вышел из псарни, пошёл к дому, и в беседке увидел Рыжего. Тот сидел, вальяжно развалившись на скамье, и улыбался. На столе стояла бутылка коньяка.
– Здравствуй, Пабло! – Илья сдёрнул матерчатую кепку с головы, – Выпьешь со мной?
– Ну, уж нет! Я пока в своём уме, чтоб в такую жару пить! – Макс посмотрел на бутылку, прищурился, – «Мартель»?
Илья покрутил бутылку в руках:
– Не лучший. Но в местных лабазах ничего не понимают в благородных напитках! Паша, давай в город съездим, развеемся? Я плачУ!
Макс сел рядом:
– Илья, откуда у тебя деньги?
– Дружище, это интимный вопрос…
– Ну?!
– Владик покупает мой дом и землю. Ему нужнее. А я хочу в город перебраться… Надоело мне это лапотное село!
– Что же ты будешь делать в городе?
Илья пьяно рассмеялся:
– Что и все! Жить! Работу найду, там работы то много, не то, что тут! Недаром туда со всей страны едут!
– Ты, говорят, жениться собираешься?
Илья улыбался:
– А что ж? Мне тридцать пять только, начну новую жизнь, да не с какой-то девкой деревенской, а с женщиной своего уровня.
– Ясно. А девчата-то знают?
– О чём?
– Да о том, что отец всего пару месяцев назад похоронил свою жену, их мать, и уже женится на другой.
– Ну… это… Я им пока не говорил, пусть попривыкнут…
– К чему попривыкнут?
– Ну, это… Как это… Что без меня…
– А ты их разве в город не берёшь с собой?
– Куда ж я их возьму? Я ведь там не хоромы какие покупаю! А здесь лес, свежий воздух, молоко парное им Снежка берёт… Снежку с Владом Бог обидел, деточек не дал. Тяжело, Паша, жить без самого-то главного!
– Ну, ты живёшь же без мозгов и ничего.
– Ась?…
– Без мозгов, без сердца, без совести… Значит вот откуда деньги. Ты их продал.
– Чего?…
– Продал этому крысолову с дудочкой.
– К-какому крысолову?…
Макс встал, схватил Илью за грудки, выволок из-за стола и со всей силы швырнул в забор. Илья сполз на землю. Макс шагнул, рывком поднял его, тряхнул, Рыжий стукнулся головой о железный столбик.
– Ты их продал… – Макс задыхался, – Своих дочерей…
Он с размаху въехал Илье в челюсть, тот жалобно заплакал.
– Убью, сволочь… – хрипел Макс.
Из дома вылетела Алекс, подбежала, повисла у Макса на руке:
– Паша, Пашенька, не надо! Отпусти его! Паша, там Лёня на крыльце… Отпусти его…
Макс закрыл глаза. Отдышался. Открыл глаза, посмотрел на Алекс:
– Убери руку.
Алекс разжала пальцы.
Макс протащил Илью за калитку, толкнул на землю, тот посидел, потом медленно поднялся, потряс головой. Макс сходил в беседку, схватил бутылку, вернулся к Рыжему, сунул бутылку ему в руки:
– Чтоб ноги твоей в моём доме не было. Ещё раз сюда приволочёшься – убью.
Макс пошёл к дому, возле крыльца остановился, тяжело опустился на ступеньку. Подошла Алекс, села рядом, взяла его под руку, положила голову ему на плечо. Лёня был тут же, в своём кресле.
– Папа… Я всё слышал. Он отдал Валю и Галю дяде Владику за деньги?
Макс молчал.
– А разве можно живых людей продавать?
– Не спрашивай меня, Лёня. Я ничего не понимаю ни в жизни, ни в людях.
Алекс гладила ему руку:
– Андрей прав. Ты Дон Кихот.
Макс усмехнулся.
– Пап, а давайте поедем в лес купаться?
– А почему нет, сынок?…
…В лес это потому, что Лёня в прошлом году наотрез отказался загорать и купаться на деревенском пляже. Раньше Макс заносил сына на руках в воду и Лёня очень даже хорошо плавал, ноги-то не парализованные! Но в самом начале прошлого лета, они выехали первый раз на пляж с надувным матрацем, с пледами, фруктами и лимонадом; приехали, остановились невдалеке от озера; Лёня из окна машины посмотрел на битком набитый берег, повернулся к отцу и хмуро сказал: «Я не хочу туда». Макс, не задав ни одного вопроса, молча, повернул зажигание и поехал назад, домой. Он сразу понял, что это из-за девочек, Лёниных сверстниц, которые резвились у воды. Они уже носили взрослые купальники, фигуры их начали оформляться, круглеть, превращаться в женские, и Лёне у них на глазах погружаться в воду на руках у своего отца вдруг стало мучительно стыдно. Немыслимо.
Про лесное озеро Макс знал с детства, там изредка купались только местные, городских же отродясь не бывало, потому что на машине туда было не добраться, и от трассы нужно было топать добрый километр по узкой лесной дорожке. Лёнино кресло там с грехом пополам проезжало, и Макс с сыном иногда ездили туда поплескаться в
