сладкое вам достанется только после обеда, вначале поедите что-то посущественнее.
— Договорились, но можно мы сначала купим?
— Хорошо, только что-то одно и не забудьте взять сдачу.
— Ладно мамочка, тогда я куплю себе конфетки, а Ваня выбирает печенье.
— Ох, хитрецы, как будто я не знаю, что вы обязательно поделитесь друг с другом.
— Ну а как ты хотела? Сама же учила, что нужно всем делиться, так что, мы и тебя угостим, — заявил Иван с умным видом.
— Очень на это надеюсь, кормильцы вы мои.
Пока мать собирала на стол, расставляя чашки и контейнеры с едой, ребятня крутилась возле проводницы. Обратно вернулся только Ваня и взглянул на неё, с тревогой, отчего сердце сразу же ухнуло вниз, покатившись куда-то к пяткам.
— Что случилось, сынок? Ты почему один, где Маша?
— Мамочка, с ней всё хорошо, а вот с дядей не очень. Мне кажется, у него больное сердце, ты должна ему помочь.
В невероятном облегчении, Снежана подхватила в руки свой чемоданчик и в спешке выскочила в коридор. В открытом купе, кроме дочери, находились четверо мужчин и она испытала страшную досаду на сына. Как он мог оставить сестру с незнакомыми людьми?
— Ваня, Маша, идите в наше купе, сейчас же, — строго сказала она, прежде чем начать осматривать лежащего на нижней полке мужчину.
— Мам, можно мы останемся здесь?
— Нет, там вещи без присмотра. Кстати, всё готово, садитесь обедать, только руки салфетками протрите.
— Но мы ещё сдачу не забрали.
— Ничего страшного, позже заберёте, — безапелляционно проговорила она, давая понять, что разговор окончен, а потом развернулась на 180 градусов, — ну, кто здесь больной?
— Да вот, ваши дети привели нашего соседа, мы его сразу уложили и холодный компресс приложили ко лбу.
— Очень хорошо, но я бы попросила всех выйти, а то воздуху здесь маловато, сами понимаете.
С Ивана сняли бейсболку, но очки всё ещё оставались на нём. Он безотрывно смотрел сквозь тёмные стёкла, следя за движениями уверенной в себе молодой женщины, отрывисто отдававшей распоряжения, её голос звучал божественно.
— Здравствуйте, не знаю, как вас по имени отчеству, познакомимся позже. Вот, суньте под язык эту таблетку и отпустите, пожалуйста, мою руку, чтобы я могла вас осмотреть.
Взглянув на больного, лицо которого было обезображено шрамом, Снежана вдруг почувствовала смутное беспокойство и необъяснимое волнение. Он пока не сказал ни единого слова, а по её коже, ни с того, ни сего, пробежал целый табун мурашек.
— Здравствуй, Снежинка, теперь я тебя никогда и никуда от себя не отпущу, — натужно просипел мужчина.
— О, Господи, Ваня, ты? — вскричала она и замотала головой, крепко зажмурив глаза, но не успела, слёзы всё равно пролились.
Дверь в купе всё ещё оставалась открытой и дети, которые никуда не ушли, ошарашено смотрели, как мать порывисто бросилась на шею своего случайного пациента и стала зацеловывать его, а тот стиснул её в крепких объятиях, отвечая тем же.
Это было мало похоже на лечение, но деликатный мальчик всё же нашёл в себе силы увести сестру с места событий, как ни крути, а ей пока рано смотреть на такое. Притихшая девочка даже не сопротивлялась. Оба конечно расслышали имя и смогли сложить дважды два, но боялись озвучить свои мысли вслух.
Глава 21 Воссоединение состоялось…
Кто-то из пассажиров, ожидавших в коридоре, сдвинул двери, прикрывая обзор для зевак, проходящих мимо, и Снежана, наконец, опомнилась, резко отпрянув от Вани. Его соседи по купе были людьми понятливыми, хоть и не сразу вникли в происходящее между мужчиной и женщиной, казалось, доселе незнакомыми.
Ни с того, ни с сего, они стали целоваться и исступленно прижиматься друг к другу, в порыве нежности, одновременно смеясь и плача. По всем признакам, это было больше похоже на долгожданную встречу, нежели на что-то другое. Однако, чужое купе не место для выяснения отношений.
— Ванечка, тебе нужно прийти в себя, таблетка обязательно поможет, а чуть позже я приду за тобой, тем более, что у нас есть свободное место.
— А можно я прямо сейчас переселюсь к вам?
— Извини, мне ещё нужно поговорить с сыном и дочерью и объяснить им кто ты такой.
— Да, конечно, я понимаю. А что ты скажешь?
— Правду и ничего кроме, но тебе в любом случае нужно и самому объясниться с ними.
— Господи, какой же я дурак, потерял столько времени. Как думаешь, дети поймут, почему я пропадал так долго?
— Обязательно, они у нас очень умные и рассудительные.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Снежинка, мне кажется, что я сплю, а когда открою глаза, то снова останусь один, без вас.
— Нет, этого точно не случится, если ты, конечно, не сойдёшь с поезда, хотя, тогда мы дёрнем за стоп-кран и побежим за тобой.
— Я так виноват перед вами.
— Мы обязательно обо всём поговорим, а пока, отдыхай, я попрошу кого-нибудь из ребят принести тебе чай.
— Воды достаточно, подай, пожалуйста, на столе стоит бутылка.
— На, попей, а теперь попытайся уснуть.
— Если смогу, — сонно пробормотал Иван, целуя на прощание её руку.
— Извините, пожалуйста, проходите, только постарайтесь не шуметь, — попросила Снежана, выходя в коридор.
— Да, конечно, мы будем вести себя тихо, — согласились мужчины, провожая её восхищёнными взглядами.
Молодая женщина направилась в своё купе, мысленно обдумывая, как сказать детям, что их отец нашёлся. Однако, те избавили её от мучительных признаний и озвучили всё сами, встретив целым градом вопросов, едва она открыла дверь.
— Мам, это ведь был наш папа, да? — спросила дочь, поглядывая на брата, словно ища в нём одобрение.
— Это же очевидно, Маша, не зря же они целовались, — подхватил сын, давая понять, что они всё видели.
— А вот подглядывать нехорошо, — отозвалась мать, краснея.
— Мы не подглядывали, это случайно вышло.
— А почему он не пришёл вместе с тобой? — продолжала допытываться девочка.
— Наверное,
