когда Кингстон облизывает уголок моих губ.
— Внимание! — кричит кто-то.
Кингстон оттаскивает меня в сторону, как раз перед тем, как фрисби проносится над моей головой.
Я быстро моргаю, когда чары рассеиваются.
— Вот дерьмо, это было близко.
— Да, — Кингстон хмурится. — Немного слишком близко.
К нам подходит мужчина с застенчивым выражением лица.
— Извините за это, — к нему подбегает черный лабрадор, гордо бросая к его ногам грязную фрисби. Он гладит собаку по голове и говорит: — Хорошая девочка, Гретта.
Гретта высовывает язык из пасти, а хозяин чешет ее за ухом.
— Можно? — я делаю жест в сторону его очаровательной спутницы.
— Конечно, — отвечает он. — Она очень дружелюбная.
Я следую примеру мужчины и чешу ее за висячими ушами, которые ей так нравятся. Кингстон опускается на колени и присоединяется к нам, смеясь, когда огромный язык Гретты окрашивает его щеку собачьей слюной. Этот момент такой обычный — просто несколько человек играют с милой собачкой в парке — но в то же время он сюрреалистичен. Два месяца назад, если бы вы спросили меня, считаю ли я Кингстона Дэвенпорта любителем животных или любителем делать дурацкие селфи, я бы закричала: «Нет, черт возьми!». Этот человек — загадка. Чем больше я его узнаю, тем сложнее он становится.
Мы с Кингстоном отходим назад и наблюдаем, как собака и ее хозяин возобновляют свою игру в мяч. Кингстон молча берет меня за руку, и мы идем по дороге к тому месту, где он припарковал Range Rover. Я забираюсь в машину и пристегиваю ремень, пока Кингстон садится за руль и включает зажигание.
Он тяжело вздыхает, когда мы выезжаем на дорогу.
— Я действительно не хочу везти тебя обратно в тот дом, Жас. Есть ли что-нибудь, что я могу сказать, чтобы убедить тебя остаться со мной?
Я качаю головой.
— Нет.
— Упрямая женская задница.
Я откидываю голову назад и стону.
— Кингстон, пожалуйста, не порть наше прекрасное утро. Я буду в порядке. Я вернусь в школу во вторник, если завтра врач даст мне добро, так что я все равно не буду там часто появляться. Кроме того, если Пейтон под подозрением, не лучше ли притвориться, что все в порядке, чтобы выманить ее? Я не могу этого сделать, если буду жить с тобой.
— Я чертовски ненавижу, когда ты права, — ворчит он.
— Да, ну, привыкай, приятель.
Он смотрит на меня краем глаза.
— Умница.
Я высовываю язык, потому что я такая взрослая. По крайней мере, это вызывает у него улыбку.
— Ты никогда не перестанешь нажимать на мои кнопки, да?
Я пожимаю плечами.
— Зачем мне это делать, если ты делаешь это так весело?
Кингстон качает головой.
— Как я уже сказал, гребаные проблемы.
13. Кингстон
— Тебе не кажется, что у тебя паранойя?
Я закрываю дверь в спальню Жас и щелкаю замок.
— Нет, я стараюсь. Если ты настаиваешь на том, чтобы остаться здесь, я настаиваю на том, чтобы сделать это.
Жас садится на край своей кровати, закатив на меня глаза. Мне не нравится тот факт, что она сейчас здесь. Мы можем не знать, кто сделал это с ней, но я согласен с Жас; я думаю, что кто-то нанял их, и я верю, что этот человек знает нас. Все остальное не имеет смысла, и Джон тоже так думает. Дом у озера находится в небольшом горном поселке; это не то место, где можно случайно оказаться или отправиться на поиски неприятностей. Все местные жители знают друг друга. Там есть только одна квартира, которую заняли люди, приехавшие на вечеринку по случаю выпускного вечера.
Вполне возможно, что Пейтон или любой из людей, живущих в этом доме, невиновны. По крайней мере, в случае с нападением на Жас. Но я не хочу рисковать безопасностью Жас, отлынивая от работы или не используя все возможные ресурсы, имеющиеся в моем распоряжении. Я знаю, что она все еще сомневается во мне, хотя у меня больше нет от нее секретов. Конечно, в прошлом я давал ей повод не доверять мне, но я думал, что мы уже прошли через это. Черт, я думал, что мы прошли через это в ту ночь, когда мы переспали.
Я знаю, что жестокое нападение заставило бы любого насторожиться, но я также знаю, что Жас чувствует эту нашу связь. Она не из тех девушек, которые трахаются с кем-то без хотя бы небольшой эмоциональной привязанности. Неважно, насколько безумна наша химия, она слишком разумна, чтобы позволить физическому влечению управлять ее действиями. Быть с ней той ночью было… по-другому, чем когда-либо прежде. В моей жизни было много отличного секса, но это было… нечто большее. Я не пускал дым в задницу Жас, когда говорил, что не заинтересован в том, чтобы трахаться с кем-то, кроме нее. С того момента, как мы встретились, я вижу только эту женщину, и мне надоело притворяться, что это не так.
Я был абсолютно серьезен, когда сказал, что убью любого ублюдка, который попытается забрать ее у меня. Я знаю, что все это началось, потому что у меня были скрытые мотивы, но теперь это не так. Жасмин Ривьера будет рядом со мной, когда я уничтожу наших отцов и тех мудаков, которые причинили ей боль.
Я достаю из кармана маленький прибор, который дал мне Джон, и тайком сканирую ее спальню на наличие жучков. Что-то сразу же срабатывает, поэтому я немного хожу вокруг, пока сигнал не усиливается. Когда я подхожу к гардеробной, глаза Жас расширяются, и зеленый огонек быстро сменяется красным, указывая на то, что поблизости есть устройство наблюдения.
— Параноик, блин, — шепчу я, бросая на нее взгляд — я же тебе говорил.
Моя челюсть сжимается, когда я понимаю, что кто-то шпионил за Жас. Одно я знаю точно: теперь люди, живущие в этом доме, определенно занимает первое место в моем списке подозреваемых. Я осторожно провожу рукой по отделке над дверью, пока кончик пальца не натыкается на небольшое углубление в дереве. Действительно, прямо в верхнем углу дверной коробки находится камера с отверстием, которую легко можно принять за отделочный гвоздь.
Блядь.
Я оглядываю комнату, пока стою под камерой. В зависимости от того, насколько широкий угол обзора, тот, кто находится на другом конце этой штуки, может увидеть всю комнату. Ее кровать находится прямо напротив двери шкафа, так что, по крайней мере, камера имеет прекрасный обзор. Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить ярость, бурлящую внутри меня. Если кто-то наблюдал за Жас все это время,
