разнообразных – технических, снабженческих, административных, оперативных. Нет, естественно, по большинству вопросов в штабе групп и в штабах армий есть целые отделы, и они решают все оперативно и самостоятельно. Но каждый день возникают проблемы, которые может разрешить только начальник штаба. Ну, или, хотя бы, он мог посоветовать.
Таким образом, решить надо на определенном уровне только Михайлову и не одним ДА или НЕТ, а подробным инструктированием или общим приказом. Если начальник штаба опытный и квалифицированный то большинство проблем заканчивалось на нем, если нет, то хотя бы частично.
Но и начальник штаба группы не вытащит некоторые вопросы, самые важные и принципиальные. Тут только командующий сможет справиться. Это ведь и от полномочий зависит и от способностей, и от характера
Так думал попаданец, глядя на своего начальника штаба генерал-майора Г.М. Михайлова, который то спокойно решал вопросы в рамках своих полномочий, а то и обращался к командующему, особенно в рамках проводимой операции.
А та потихонечку развивалась. С трудностями, конечно, ну а когда любые действия идут легко. Немцы, и конкретно генерал Гот явно смешались от сложного и целеустремленного наступления русских. Они вначале бросали свой главный козырь – моторизованные соединения – против кавалерии, успех которой вначале был показан особенно ярко. Но и здесь ударов оказалось два, причем разделенных в пространстве и во времени.
Гот много не думал. Сначала танки и моторизованная пехота обрушилась против корпуса генерал-майора Доватора. Они хотя и имели довольно много для 1941 года противотанковых средств в виде орудий, ПТР, даже гранат и бутылок с бензином, но сила солому ломит, в 1941 году советский кавалерийский корпус был заметно слабее даже одного немецкого моторизованного корпуса. Просто из-за того, что немецкий корпус был тупо больше количественно и качественно крепче советского кавалерийского.
Доватор встал. Тут уж не до скорого наступления, свое бы соединение сохранить. И командующий группой генерал-лейтенант Романов-Советский не стал требовать результатов по предлагаемому плану, перемежая их с «живительными» матерщиными выражениями. Нет, он как раз благоразумно и спокойно предложил убрать конницу в лесные чащобы и овраги, защищая ее противотанковыми полками и батальонами ПТР. И тех, и других тоже было меньше против нескольких танковых и моторизованных дивизий, но если сконцентрировать их по лесным дорогам, то отбиться на короткое время можно будет.
А тем временем другой кавалерийский корпус Шкуро, не встречая заметного сопротивления, быстро шел вперед. Эх, было бы у царского генерала сил побольше! Все-таки окружить танковую группу двумя кавалерийскими корпусами – это сугубая маниловщина. Максимум, что они сделают одни – напугают и немножечко отрежут от тыла.
Ну, Гота они напугали. Сначала то бросил танки и броневики против Доватора, потом Шкуро. Если бы наступление ограничивались двумя этими корпусами, то немцы бы попугались и перестали. Потишились бы и русские, напоследок погордившись. Наступление и почти успешное!
Только не в этот раз, ведь в наступление пошли двумя сутками позже стрелковые соединения, прикрытые артиллерией. Состоящие в основном из резервных частей ополчения, они были объединены в 33 и 43 армий. Те в свою очередь уцелевшие соединения вместе полосами обороны отдали соседним армиям, а перейдя на участки будущего наступления с мизерными войсками – 33 армия с одной стрелковой дивизией (4 тыс. человек), 43 армия с одной стрелковой и одной кавалерийской дивизий (7 тыс. человек). Но вместе с резервами (ополченцы и еще интербойцами) они стали довольно пополненными (18 тыс. и 21 тыс. соответственно).
Идя по вектору Минскому шоссе по обоим сторонам, они не сколько сматывали немцев на Запад – те пехотными частями тупо вцепились в придорожные деревни и села, хотя и видели, что их обходят. Но 1941 год! Окружаемые захватчики спокойно оставались в окружении, надеясь на танковые и моторизованные дивизии.
Они действительно вскоре подошли, но, измученные зимним маршрутом и истощенные непрерывными боями, прорваться смогли только частично. А остальные начали откатываться на Запал – месяц раньше и быстрее, чем в прошлой реальности.
А в наступление прошел последний и самый мощный удар прямого воздействия. Здесь были почти все танковые и самоходные соединения. Правда, артиллерии резерва сюда почти не хватило. Но зато сюда подошли неполная бригада «катюш», железнодорожный артиллерийский дивизион 12-дюймовых орудий, 3 бронепоезда с головной 3-дюймовой (76-мм) морской пушкой. И дивизион, и бронепоезда имели большие недостатки. Но в совокупности били сильно, не давая немцам укрепиться.
Кроме того, 16 армия, в состав которой вошла ударная группировка, сама имела довольно сильную артиллерию (11 противотанковых облегченных полков, спешно сформированных в октябре 1941 года из зенитных полков). И то, что не разбили мощные морские орудия издалека, били зенитные 37-мм, 76-мм, 85-мм орудия.
А по площадям с живой силой били «катюши». Калибр у них был сравнительно небольшой (М-8, М-13), но для пехоты этого хватило. А еще психологический визг и гром, оставляемый после каждого залпа...
В общем, первые двое-трое суток немцы еще могли защищаться. А потом 3 группа покатилась обратно по этому же Минскому шоссе. Инерция отступления была такой сильной, что не помогло пополнение довольно сильной 4 полевой армии. Да и то, ее солдаты были, хотя и после победоносного сражения, но уставшие, от тяжелых боев, а сами соединения нуждались в пополнении и отдыхе.
Вместо этого их с ходу бросали в сдерживающие бои, в смутном ожидании, что у русских снаряды окончатся раньше, чем у них люди.
Надежды, кстати, логичные, наш наркомат боеприпасов, как и вся оборонная отрасль, только еще развивалась и продукцию давала на фронт недостаточно. Но ведь давала, а поскольку великий князь Сергей Александрович был у Хозяина в фаворе, то хотя бы на одном участке снарядов было достаточно.
Сам командующий наступающей группы как-то механически работал «под Кутузова» - равнодушно-спокойно реагировал на все действия как советских, так и немецких войск. Меланхолично (о как я устал!) давал приказы и распоряжения. Только глаз оставалось двое, ибо как-то не ранили его по серьезному. Ни в лицо, ни в конечности, чтобы видели для наглядности.
Между тем, наступление шло уже несколько суток. Было оно тяжелое, но победоносное. А вот реакция из Ставки на нее оказалась какой-то странной. Первой ласточкой был звонок начальника генштаба Маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова.
- Послушайте, голубчик, - в своей обычной манере озабочено сказал он, - где ваши войска?
Сергей Александрович лаконично доложил. Войска за первые дни наступление шли медленно, но все же продвинулись уже на 30 километров, и взяли обратно Волоколамск.
- Так, - по-прежнему озабочено проговорил Шапошников,
