Желание извиняться тут же испарилось. Вместо него появилась злость от унижения.
— Я вовсе не корыстная! Я лишь хотела получить то, что принадлежало мне по праву.
— Дэнис, какая сумма ей была обещана?
Нотариус положил руку на толстую кипу бумаг.
— Четыре миллиона долларов.
— Четыре миллиона долларов! — Изабелла прищурилась. В брюках и рубашке, без привычного макияжа она выглядела гораздо моложе и почему-то казалась еще более опасной. — Мой брат предложил тебе четыре миллиона долларов, но тебе этого оказалось недостаточно?
— Я собиралась взять деньги.
— О, неужели? Ты собиралась? Дай мне контракт, Дэнис.
Она наклонилась вперед и буквально вырвала бумагу из рук нотариуса.
— Четыре миллиона долларов. — Изабелла снова взглянула на Анну. — За драгоценности, от которых не осталось и следа. За коттедж, который превратился в кучку пепла. — Ее ледяной взгляд заставил девушку содрогнуться. — За какую-то поваренную книгу, которая стала золой, и за землю.
Изабелла встала и указала пальцем на Анну, словно обвиняя ее во всех смертных грехах.
— Это земля моего брата, и тебе это известно. Ты все еще пытаешься вытянуть из него как можно больше денег даже после этой трагедии? Сгорели пять акров апельсиновых плантаций. Ты знаешь, какую боль это ему причинило? Он любит эти деревья, как, как…
— Как свою семью. — Анне вдруг показалось, будто все это происходит не с ней. — Могу я посмотреть контракт?
— Теперь уже поздно. — Глаза Изабеллы злобно сощурились. — У тебя нет ничего, что стоит таких денег.
— Я уверен, мистер де Леон захочет решить дело с землей, — вмешался Дэнис.
— У вас есть ручка? — Анна перебила его. Ее голос дрожал.
Нотариус достал из внутреннего кармана пиджака стильную авторучку.
Анна пролистала контракт до страницы, на которой была указана сумма, и перечеркнула ее, написав: «1 доллар».
— Земля принадлежит ему. — Анна прокашлялась. — У кого-нибудь есть доллар, чтобы заплатить мне? Я хочу, чтобы сделка была законной.
— Вот возьмите. — Дэнис достал из внутреннего кармана пиджака купюру в один доллар и протянул ей.
Она взяла банкноту и поставила свою подпись на последней странице.
— Ну, вот и все. — Анна протянула договор нотариусу.
На губах Изабеллы появилась презрительная усмешка, но Анна знала, что в глубине души она довольна.
— Где Налдо? — Девушке потребовалась вся смелость, чтобы задать этот вопрос.
— В полицейском участке, — спокойно произнесла Изабелла. — Пытается убедить их не заводить против меня уголовное дело. Меня обвиняют в том, что я нанесла оскорбления полицейскому и оказала сопротивление при аресте. Нам ведь обеим известно, почему меня хотели арестовать, не так ли? — Она скрестила руки на груди. — Пожалуйста, не жди Налдо. Он не хочет тебя видеть.
Изабелла прошла мимо Анны и открыла дверь в комнату, словно намекая, что Анне пора уходить. Она ушла, сжимая в руке долларовую купюру. Ты пришла сюда ни с чем, ни с чем и уходишь. Слава богу, она молода и полна сил, умна и трудолюбива. А такие люди всегда выкарабкиваются.
В первые дни своего приезда во Флориду Анна задолжала местным хозяевам гостиницы двести тридцать долларов, но они показались ей милой парой. Возможно, у них найдется для нее работа, чтобы она могла отработать долг? Попытка — не пытка.
Отдать долг и уехать из города. Нужно только во что бы то ни стало избежать встречи с Налдо.
При мысли о нем сердце Анны сжалось и слезы подступили к горлу.
Он так много предложил ей, а она отказалась, да вдобавок нанесла непоправимый ущерб поместью и испортила репутацию его сестры. Простит ли он ее когда-нибудь за это?
Вряд ли. Семейные драгоценности, которые ему так хотелось получить, утеряны навсегда. Поваренная книга, которую его отец с такой любовью иллюстрировал, сгорела.
Легкий бриз играл листьями апельсиновых деревьев, пока Анна шла по длинной цветущей аллее. Солнце сияло на ярко-голубом небе, опаляя ее незащищенную кожу.
«Парадиз» никогда не станет моим домом.
Первый раз в жизни Анна чувствовала себя поистине одинокой. Она сделала попытку получить все — и проиграла. Теперь у нее нет ничего.
Ее бескомпромиссность и упрямая гордость оставили ее ни с чем. Возможно, ее мать и не была миссис де Леон, но по крайней мере она любила и у нее было место, которое она могла назвать своим домом.
Анна не завтракала, и сейчас от голода у нее скрутило желудок, а от долгой ходьбы подкашивались ноги. Сочные, спелые апельсины манили ее своим богатым ароматом и насыщенным цветом, но она бы скорее умерла от голода, чем взяла еще что-то у Налдо.
Было уже далеко за полдень. Яркое солнце безжалостно палило, отнимая у Анны последние силы. Ей пришлось замедлить шаг. Песок под ногами казался вязким, он словно не хотел ее отпускать. Солнце пекло голову и только усиливало головную боль.
Кровь стучала у Анны в висках.
Потом ей вдруг послышался стук лошадиных копыт. Неужели здесь поблизости есть лошади? Или это предков Налдо так раздражает ее присутствие на их священной земле, что они спустились на землю, чтобы вытрясти из нее душу?
Почти над ухом Анны раздалось громкое фырканье. Она застыла на месте, ее нервы были натянуты как струна.
Ну не привидение же это в самом деле?!
Вдруг силуэт огромной черной лошади промелькнул между деревьев прямо перед Анной. Девушка вскрикнула, и всадник дернул поводья.
Налдо.
Он спрыгнул с лошади. Его волосы были влажными от пота. Всем своим видом он напоминал дикого зверя — и зверя очень опасного.
— Куда ты собралась? — Его голос гремел от негодования.
Анна расправила плечи.
— Я уезжаю. Ты больше никогда меня не увидишь. — Она сглотнула ком, подступивший к горлу. — Прости меня за все то зло, которое я тебе причинила. Я не хотела…
Какое-то время Налдо пристально смотрел на нее, затем нервно выдохнул.
— Ты думаешь, что можешь вот так просто взять и уехать?
Анна быстро заморгала.
— Я подписала договор о продаже земли. Это ведь единственное, что у меня осталось. Прости меня. — У нее подкосились ноги. Казалось, еще секунда, и она упадет в обморок. Как она могла подумать, что один акр земли может компенсировать потерю драгоценностей, коттеджа и сгоревших деревьев?
— Земля? — Его губы искривила презрительная усмешка. — Ты на самом деле сошла с ума, раз думаешь, что все это из-за денег.
Лошадь дернула поводья, и Налдо успокоил ее, потрепав по шее. Когда он снова повернулся к Анне лицом, его взгляд метал молнии.
